| Пряхин Владимир Федорович. Сценарий короткометражного художественного фильма «Цивилизация Пи» |
|
Время создания: март 1984 года – декабрь 2005 года.
Краткое содержание: Киносценарий в стихах «Цивилизация π[*]» есть изложение авторской концепции научно-технического прогресса как средства воссоздания человеком самого себя и создания нового типа разумной жизни на новых материальных носителях. Фабула киносценария – жизнь школьного учителя биологии Комарова, который хочет вылечить любимую женщину от фатальной болезни и создает для этого необходимый препарат, но поздно… Этим препаратом пользуются другие. На основе полудетективного повествования в диалоге героя киносценария с Мэтром излагаются основные философские идеи автора, являющиеся продолжением учения русского космизма в современную эпоху. П Р О Л О Г Ясный апрельский день. Интерьер Учреждения. Снуют люди: Деловые, Менее деловые, Бездельники, Женщины. Господствует Жизнь. Звучит мелодия танго. Возникает фигура Начальника в очках. Ему подносит Бумагу Деловой. Менее Деловой подчеркивает что-то важное в сообщении ТАСС. Бездельник что-то шепчет Секретарше, низко наклонившись над ее ухом. Секретарша бесслышно хихикает и делает фальшиво отвергающий жест. На фоне ресторанной: музыки слышатся диссонансные трагические ноты /всего две-три!/. Они совпадают с телефонным звонком, который слышит Владимир. Владимир берет трубку. Слушает. Берет в руки портфель, стоящий рядом, и под сочувственные взгляды окружающих выходит из Учреждения. Жизнь в Учреждении не прекращается ни на миг. Владимир со слезами на глазах выходит, садится в "Москвич", едет по улике до Кольца, поворачивает у вокзалов в сторону лесопарка. Интерьер машины. Звучит мелодия "Нельзя продлить любовь и жизнь, но я артист, я повторюсь". В движениях Владимира одновременно и торопливость и нежелание скорее приехать к цели. На развилке шоссе он берет Пассажира. П а с с а ж и р. Далек ли путь, что держите вы спешно, Остановившись, чтоб меня подкинуть? В л а д и м и р. Спешу, отец, туда, где души грешных Тлен тел людских торопятся покинуть. Пассажир /кивая головой в сторону показавшихся из-за поворота на миг больничных корпусов/. Ужли туда к коллегам бесподобным, Что превзошли в учености Ибн Сину? В л а д и м и р /в горестном раздражении отчаявшегося/. Туда, туда - к чертям из преисподней, Что печку топят сукиному сыну. П а с с а ж и р /мягко, проникновенно, со знанием предмета/. Поверьте мне, что ваше раздраженье Сейчас неверный и дурной советчик. От рака нет лекарств и нет спасенья, Но нет нужды усугублять мученье. В л а д и м и р /увеличивает скорость машины. Он словно в забытьи, на глазах у него слезы/. Отмерены для каждого из нас Счастливых дней ведро и чаша худа, Но мне судьба-злодейка в черный час Плеснула горя сразу в два сосуда. Из-за поворота внезапно появляется тяжелогруженым грузовик. Владимир резко тормозит и принимает вправо. Воспользовавшись тем, что внимание Владимира отвлечено, Пассажир придвигает к себе его портфель. Из портфеля торчит головка кефирной бутылки. Пассажир прокаливает шприцем крышку бутылки и вводит в кефир какую-то бесцветную сыворотку. Шприц прячет в карман. П а с с а ж и р. Вот видите, всего секунды малость И расстояние чуть больше, чем заноза, Нас отделили от внезапного финала Без всяких осложнений и лейкозов. П а с с а ж и р /выходя из машины/. Цените жизнь, не .думайте о смерти, В отчаяньи не распускайте сопли, Живых и мертвых лишь в движении спасенье, И никого еще не воскресили вопли. Машина Владимира исчезает за поворотом. Пассажир достает из кармана носовой платок и нечаянно роняет шприц. Шприц, не разбившись, катится к середине дороги. Пассажир наклоняется, чтобы поднять его. Сзади из-за поворота выскакивает грузовик, который минуту назад едва не зацепил, машину Владимира, удар бампера о человеческое тело. Скрип тормозов. Крупным планом оставшиеся не поврежденным шприц с остатками бесцветной жидкости. Мелодия "Нельзя продлить любовь и жизнь"... Ч а с т ь
1 Владимир в клинике у постели жены. Жена бледна и обессилена. Пьет принесенный мужем кефир. Оба смотрят в широкое окно палаты. За окном лесопарк, стадион, дети играют в футбол. На стекло окна воспроизводится совместное воспоминание Владимира и жены: другой стадион, девушка, в которой с трудом можно узнать больную, первой пересекает финишную линию. Ее с цветами встречает ликующий Владимир. Л и л я. Вчера мою соседку отвезли, И мне до финиша не больше, чем полшага, Досталось многое тебе перенести, Ну потерпи еще немного, бедолага. В л а д и м и р /решительно и мужественно; почти
незаметно, как это ему тяжело дается/. Ты прекрати свои дурацкие поминки, Не верю я всем этим словесам, Еще мы пробежимся по тропинке На лыжах по заснеженным лесам. Л и л я. Не занимать мне твердости и силы, Ты знаешь сам характер мой стальной, Но если бы знал, что пострашней могилы Тебя во сне увидеть с новою женой. Ведь это наше счастье золотое, Что мы с тобой в труде добыли впрок, Стучится в дверь такое молодое, Когда судьба меня толкает за порог. Тебе спасибо, что семье был верен, Что на мещанские насмешки наплевал, И вопреки житейским воем потерям Чужого парня сыном воспитал. Сережа мал еще, любимый мальчик мой, Не говори ему, как сильно я больна, И не позволь, чтобы хоть словом Его покой смутила новая жена. Теперь иди, ко мне врачи идут, Не стоит видеть все физические муки, Тебя они попозже позовут, Если сегодня час придет разлуки. Владимир выходит. В коридоре .встречается с Профессором. П р о ф е с с о р. Сегодня вам не стоит уезжать, Но и ее нет смысла беспокоить. Присядьте здесь, стараетесь задремать. Сестра даст капли, чтобы нервы успокоить. Владимир садится на скамью, принимает капли, начинает дремать и засыпает. Ч а с т ь
2 Экран воспроизводит его сновидения. Пересекающимися по диагонали линиями сплошными потоками идут цифры анализов крови. Постепенно ритм сновидений успокаивается, Владимир видит себя сидящим дома за письменным столом. Поздняя ночь. Напротив видны огни многоэтажного дома. На их фоне появляется фигура Ученого. Ученый входит к Владимиру через балконную дверь. Он отдаленно напоминает Пассажира. В л а д и м и р. Кто ты такой? Ужели наважденье? Кошмарный сон? Иль бытовой кошмар? Или, быть может, в жизненной геенне И сам я тронулся, не выдержав удар? У ч е н ы й. Кто я такой? Да как тебе сказать... Беседа, прямо скажем, не для ночи. Хотелось бы не очень напугать, И не завраться так, чтобы уж очень. Для простоты представь себе, что бог, Испытывая трудности в доходах, Был вынужден переступить порог, Чтоб навестить тебя с вербовочным подходом. Вот, обо мне, пожалуй бы, хватило Рассказывать и страху нагонять. Пока еще кондрашка не хватила, Позволь тебя тебе мне описать. Ты интересен, а подчас оригинален, Ум философский спорит с пылом муз. В коробке черепа накоплен, не подарен Бинитов знанья полновесный груз. Зашкаливало индикатор боли, Как клонит мачту корабля девятый вал, Перегорали фильтры силы воли, Чтобы на мускулы не пропустить сигнал. Сигнал обиды в аварийном стрессе В окаменевших бицепсах затих, И падали, как листья, биты мести На накопитель злобы и тоски. Владимир оправляется от первого шока. Он воспринимает происходящее как реальность, продолжает беседу твердо, на равных. Дальнейший диалог идет за кадром. В кадре в соответствии с направлением диалога Владимир и Ученый обмениваются ударами на ринге В л а д и м и р /за кадром/. Кто я такой, мне хорошо известно, Суждения об этом не прошу. Знать было бы мне больше интересно, Кого в нокдаун я сейчас пошлю. У ч е н ы й /за кадром, отвечая на серию ударов/. Не торопись... Пусть тело отдыхает. Устанешь быстро ты в стремительном азарте. На ринге, как и в жизни, побеждает Лишь тот, кто силы сохранил, на старте. В л а д и м и: р /проводит еще одну серию ударов/. Ты, старче, сам назвался груздем, На слове мне легко тебя поймать. Бог всемогущ,. Вот и верни жену мне, А детям моим - ласковую мать. У ч е
н ы й /защищается/. Я опасаюсь - понял ты буквально Мои слова и объясненный феномен. Но я не отрицал, материальность С тобой происходящих перемен. От удара Ученый летит в канаты. Владимир ускоряет темп поединка. Его голос за кадром. Мне наплевать, святой ли дух иль сопли В твоем кибернетическом носу, Прими условие, или ударом точным Божественную челюсть разнесу. . У ч е н ы й /спасается от нокаута в клинче/. Владимир, прекрати атаку, Берусь помочь тебе в желаниях твоих, Ты только обещай повиноваться И помогать мне ради нас двоих. Ч а с т ь
3 Владимир прекращает атаку, звучит гонг. Беседа продолжается очно. Оба партнера под душем. В л а д и м и р. Считай, что вексель у тебя в кармане. Хоть псом цепным готов тебе служить, Но если уличу в обмане, То черти, по тебе будут тужить. У ч е н ы й. Но я тебя предупреждаю - Чудес не жди, лишь труд приносит прок. В л а д и м и р. Я легкой жизни и. не ожидаю. Но есть надежда. Все-таки ты бог. У ч е н ы й. Да. Бог. А что такое бог? Ученый заканчивает вытираться полотенцем. Включает небольшой. монитор, на котором начинается схематичная пояснительная мультипликация к разделу "Что такое бог". Голос Ученого уходит за кадр. У ч е н ы й. Бог есть концепция... Создав себе Творца, Сам человек, того не сознавая, Создал себе фигуру образца И жизни идеал в идее рая. Формально человек работал, По существу - себя он создавал, И чем сложней была его работа, Тем ближе был искомый идеал. Эф-фек-то-ры, суть, мышцы, ноги, руки - Простейшая задача из задач. Чтоб облегчить физические муки, Он сотворил топор, весло, рогач. Со временем простейшие предметы /Они же и орудия труда/ Сложное становились и при этом Творили пищу, книги, города. Рукой не только сеяли зерно, И женщину ласкали в час зачатья, Рукой качали стенобитное бревно, И скальп с убитого снимали в боге братья. Так появились копья, луки, стрелы, Мортиры, пистолеты, самострелы, И многое еще - не создавать, А для того, чтоб устрашать и убивать. В анализ войн, как форм каннибализма, Сейчас не буду отвлекаться я, Сейчас для нас важнее углубиться В подспудную природу бытия. В истории работы и науки Эффекторы - начальный лишь мотив, Родившийся, конечно, не от скуки Под звон мечей и шелесты тетив, Еще, когда от волосатой обезьяны Чуть отличался прапрародич наш, Ценилось выше силы обонянье И добродетель осязания и глаз. Ре-цеп-то-ры... Вот цель другого рода. Спешила эволюция в пути. Но чтоб очки стали предметом обихода, Столетьям - не годам - пришлось пройти. Так что ж тогда сказать о микроскопе, Микрометре, рентгене, перископе? Приборов дивный ряд хвалить не побоюсь, Но все они, сиречь, протезы наших чувств. Экран минивизора сужается, появляются спины Ученого и Владимира. В л а д и м и р/на фоне
кадров пояснительной мультипликации/. Боюсь - мы далеки от сути, Тошнит от лекции твоей. Нельзя ль от этой баламути Поближе к делу поскорей. Ученый встает, вкладывает новую видеокассету, на экране монитора мультфильм воспроизводит сцену любовного свидания. У ч е н ы й.. Но женщину когда ты раздеваешь, То не с колгот, а с туфель начинаешь, Пред тем, как одолев прелюдию предметов, Упиться волшебством таинственных сонетов. У ч е н ы й /продолжает/. Замечу в скобках: неприлично даме В азарте страсти иль, чтоб знак подать, Самой с себя хоть что-либо снимать. В ансамбле чувств пробелы неуместны, Как неуместны сложной партитуры Для слуха диссонансные купюры. Понадобилось смелое сравненье Лишь для того, чтоб лучше объяснить В истории чудес самотворенья Последнюю таинственную нить. Возобновляется пояснительная мультипликация "Человеческий мозг". Голос Ученого за кадром: Загадочнее "черных дыр" Вселенной Нам лабиринты мозга своего: В хитросплетении горбинок и извилин Мы, "зная все, не знаем ничего[†]". Здесь мир животных ощущений, Простых инстинктов круговерть, Сквозь сеть нейроновых скоплений, Ваяет мысленную твердь. В замысловатых лабиринтах вещества, Здесь в этом серо-розоватом студне Из "судорог приятных" естества Рождается любовь, поправ оргазмы будней. И высоко взметнувшись над землею, Ее огонь - нетленный и святой - Как сердце Данко, путь нам освещает. В потемках жизни - скучной и пустой. Владимир запускает в экран гимнастическую гантель. Взрыв, звон разбитого стекла. В л а д и м и р. К черту пафос! Умоляю! Нет толку от стриптиза твоего. В наборе слов я "кайфа" не поймаю, Со словоблудьем завязал давно. Ученый подходит к компьютеру, на котором различные индикаторы колеблются и мигают в такт речи Владимира. У ч е н ы й /кладя руку на пульт компьютера/. Не горячись... Не так уж ты испорчен Каннибализмом века своего... Иначе выбор ЭВМ порочен, И в пепел возвратить придется мне Иллюзию, что ты воспринимаешь телом, Но что в реалии лишь плоский алгоритм. Коснусь лишь пальцам кнопки между делом, И "канет в Лету" ощущений ритм. Меня дослушать я рекомендую, Не так уж скучен, силлогизмов ряд. Не каждый день в стихах изображают Смысл Бытия, сорвав с него наряд. Ч а с т ь
4 Возобновляется пояснительный мультфильм. Тема - "Компьютер и мозг". Голос Ученого за кадром. В процессе человека "поглупенья" По мере разделения труда, "Умнели", вызывая изумленье, Машин и механизмов "города". Доверили им нудные работы - Считать, запоминать и вычислять. Потом вдруг оказалось сложновато Их труд от мысли мозга отличать. На смену изумленью постепенно Пришел испуга легкий холодок, И гомо сапиенс представил уязвленно То место, что себе он сам нарек. Одна машина в шахматы играет, Другая - уголь на-гора дает, А третья уж детишек обучает И нерадивых ставит на учет. Да... "Без поллитры тут не разберешься": Компьютеры плодятся, как угри, Пока закончил институт заочно, У них сменилось поколенья три. И вот уже не только "Анти-Дюринг" Вопросы оставляет без ответа, Но и мудрейший модерновый доктор Тьюринг Не в силах дать толкового совета. Пока ошибок нет - не надо и совета, Но вдруг откажет триггер тоньше волоска, - И вот уже держава в четверть света, Как иглы еж, щетинит БРК[‡] Так что же - человек или машина? Что для чего? Иль, "кто кому дает"? Имеет ЭВМ достоинства мужчины И вместе с тем "не курит и не пьет". Пока философы "в стремленьи к осмысленью" Бесплодных диспутов и книг плодят тома, В тиши лабораторий постепенно Кует ответ история сама. "Зенит познания - предмета повторенье", - Философ Кант отметил неспроста. Вершина человека изученья Есть синтез мозгового вещества. Пояснительная мультипликация заканчивается надписью "Конец части 2". Ч а с т ь
5 В л а д и м и р
/обращаясь к Ученому и указывая на изображение искусственного мозга на экране
минивизора/. Но нужен ли подобный Гомонкулюс? Зачем прерогативу уступать Деторождения, в котором практикуясь Познали люди секса благодать? Согласен, что тебе я уступаю По эрудиции, познаньям и уму, Но здесь с тобой мы грань переступаем Абсурдности, которой не пойму. Не надо быть в науке Фарадеем И множить миллиарды в голове, Чтобы доступную любому прохиндею Усвоить истину, валяясь на траве. Ничто не возникает ни в при роде, Ни в обществе сознательных людей Без крайней неподвластной моде Нужды и своевременных идей. Не убедить меня, что прелести пробирок Пленительней, чем девичьих грудей, А запах химикатов-реактивов Приятней аромата орхидей. У ч е н ы й /подходит к
бару, наливает напитки, предлагает один Владимиру и тем временем произносит
монолог/. Не торопись с кошачьего моралью, Не путай божий дар с зажаренным яйцом. Любовь есть мост, который разделяет, А не сближает человечество с овцой. По этому мосту Адам и Ева, Преодолев сплетения лиан, Чтобы разумной жизни, плод изведать Бежали с континента обезьян. Из семени Любви на новом континенте Произросли разумной жизни идеалы. Любой философ в их ассортименте Отметит ценностей и совершенств немало. Семья и Родина, искусство лицедея, Талант ученого и смелость чародея, - И многое еще явилось нам из чрева Библейской пращурки жены Адама Евы. За радости земные неземная Была уплачена супругами пена: Смерть за Любовь, изгнание из рая, Жизнь вечная в Эдеме отдана. У ч е н ы й /берет в руки том библии с книжной полки/. Конечно, вымысел - библейские заветы, Немало чепухи в Писании сокрыто, Но отразились в нем стремленья человека, Наметив цели будущих открытий. Средь чаяний и страсти пируэтов, Фальшивых прихотей и мелочных обид, Столетий целомудрием согретый Алтарь истории одной свечой горит. Свеча Бессмертия как память об Эдеме Чуть тлеет в сокровенной тишине, Ее огонь, незримо пламенея, Как вечный часовой в любой живой душе. Миллионер, чиновник, звездочет, Властитель дум и жертва из бедлама В одном равны - все получают счет За яблоко, смутившее Адама. Не признают у кассы алтаря Ни векселей, ни чековых купонов: Наличными здесь платит всяк, Кто женщиной рожден, а не драконом. У ч е н ы й /включает пояснительную киномультипликацию "История борьбы, идей"/. Есть два пути избавиться от страха Перед таинственным небытием: Поверить в чудо воскресения из праха, Иль постараться позабыть о нем. История идей, познания и мысли Нанизана на эти два штыря: Один - религия ~ мораль идеалистов, Другой - уверенность, что боги это зря. Со времени языческих болванов Непримиримы этого магнита два конца, При смене всех эпох, при смене всех тиранов Мысль обретала плоть булата и свинца. Наивный
атеизм эллинов повергла в прах Восполнить ядом оппоненты диссертанта пытались аргументов недостаток, Но смерть Философа - бессмертия реальность, Не властен яд над духом, что пронзил тысячелетий дальность. Прошли века и правота Сократа Плоть обрела у первохристиан, В бессмертье веру доказавших многократно, Что сжечь не мог сам Диоклетиан. На пепле множились ряды христова братства, Как плодоносит куст картошки на золе, И скоро - вся Европа это паства Царя небесного и папы на земле. От монополии духовной власти До мракобесия - дистанция полшага: Рельеф извилин делается глаже, Когда замест мозгов пускают в дело шпагу. Сомнений и вопросов тучи... Соблазн греха стремительно растет. Тому ли. нас духовный пастырь учит? Из ничего не то, что рай, - подковы не скует. К тому же, проповедуя смиренье И воздержанье в пище и вине, Святой отец не любит чай с вареньем, А виски хлещет, сидя на мошне. Такое очевидное презренье К мучениям придуманного ада Рождает недоверие к геенне И прелестям эдемового сада. Ограничения в любовных приключеньях Обременяют, как булыжников сума, Но как измерить весом злоключенья Из-за табу на практику ума? Нет индульгенции на знание и мысли. В греха купели тонущим ханжам Не ведомы ни жалость из корысти, Ни милосердие к благим еретикам. Чтоб не считал мир бесконечно первозданным, Сожжем в костре безумного Джордано. За то, что рай увидел на земле, Пусть посидит Томаззо на дыбе. И чтоб не стал подобен Кампанелле, Поставим Галилея на колени. Итак, цикл пройден "от костра и до костра", Гонг времени на ринге у боксеров. Вчерашний мракобес-матерьялист В нокдаун шлет всесильного партнера. Таков в борьбе идей круговорот Вокруг оси "смысл жизни и бессмертье", Доказывает каждый поворот - Есть только два решения в ответе. Ч а с т ь
1 В л а д и м и р
/размышляя вслух/. Не есть,.. а было. Потому что нас, Живущих чуть не в двадцать первом веке, Не убедит библейский божий глас Иль Фейербаха мудрые советы. Что бога нет, мы ощущаем сами: Поблекла сила чудотворная мадонн Перед сработанною нами - не попами - Кошмарной мощью рукотворных мегатонн. Что смерть - химера,.. можно утверждать. Моря чернил, чтоб это доказать исписаны наверно не напрасно. Но все ж никто живой не хочет умирать, И не торопится покинуть мир прекрасный. У ч е н ы й /подхватывает мысль Владимира/. Живое хочет жить, и даже жаба плачет, Нечаянно разрезана косой, А человека от животных отличает Любовь и страх разумный пред косой. Философ Фрейд во многом был не прав В психоанализах и самоколупанъях, Но истину открыл, когда назвал Бессмертие заветнейшим .желаньем. Смысл бытия искавшим мудрецам В ряду неровном - от Плотина до Панцхавы - Известно - Фрейд достоин был венца Гильгамешем добытой славы. Сей легендарный царь из города Урука Без малого пять тысяч лет тому назад Взалкал бессмертия, .похоронивши друга, Воспел свою мечту на стихотворный лад. Со времени Гильгамеша бессмертье - Удел философов, попов и чудаков, Для прочих - разговаривать о смерти - Впустую тратить уйму праздных слов. Достаточно признать недостижимость Возможности жить вечно и тогда. - Копи движимость-недвижимость, Иль деньги трать, пока бегут года. Но мысль ученого табу мирских не знает, Не ведает филистерских оков Ни Вейсмана рассудочный анализ, Ни Мечникова пылкий микроскоп. Труда подвижников-мыслителей в итоге Последние загадки решены, И люди, словно на Олимпе боги, Способностью не умирать одарены. Еще вчера предмет пустых мечтаний, Мишень для обывательских острот, Бессмертье, как награду за страданья, В ладони человечество берет. От Человека к Богу замкнута кривая - Вновь рукотворны Ева и Адам, И обыватель, ничего не понимая, Шипит, не веря собственным глазам. За первым шоком - желчные вопросы: Кто разрешил? Не будет ли беды? И не нарушены ли общества запросы Из-за претензий академиков орды? Что будет теперь стимулом прогресса? Ведь в новом мире даже деньги /!/ не нужны. Каков движитель социального процесса Среди людей - подобий сатаны? Ворчат философы и крестятся старушки - Так хорошо ведь жить и умирать. Пока не поздно, прекратите лучше! Зачем себя без нужды искушать? Зачем спешить из теплого сортира В безвестности бескрайний океан? Бессмертие - иллюзия, химера, Яйцеголовых дьявольский обман. Но поздно... Скептики витийствуют напрасно. Науки завершен последний труд. Хотя все вроде с "гласом разума" согласны, "Таблетки вечности" людей к себе влекут. Да, правы те, кто смело утверждает - Чудес на свете не было и нет. Но этого никто не отрицает, Наука предлагает лишь рецепт. Да, не сравнить скачок к нео-Адаму Ни с чем. Даже с открытием огня. Эпоха завершится вместе с нами, Что между богом и приматом пролегла. Боится дева первой брачной ночи Стыдом и вожделением полна, Ревет младенец, покидать не хочет Уюта материнского тепла. Людей и обезьяны пуповина Прочное связи мамы и ребенка - Вой дикий человеческой лавины Не прекратить, переменив пеленки. С гориллой кончено. Отныне Биологических инстинктов сатана Режиму человеческой машины Во имя духа плоть подчинена. Свободен человек! Отныне сила воли, Была что ранее уделом единиц, Дана любому индивиду произвольно Без почитания достоинств или лиц. Не надо хныкать, что мала зарплата, Переживать - обиженным в чинах. На лучшем пляже все будут без блата, И не обделят лучших в орденах. Тысячелетия - достаточное время Для превращения любой идеи в вещество: Пиши стихи, пронзай галактик племя, Иль "черных дыр" исследуй естество. Из всех страстей и маленьких страстишек, Что человечеством владели до сих пор, Лишь страсть познания и новизны открытий Пережила, отбросив всякий сор. В л а д и мир /в раздумье/. Кому писать стихи в бездонном мирозданьи, Где серый мозг лишь в сером мраке звезд, Где жизнь, любовь и смерть в угоду знанью Превращены в тлен, прах или навоз? Иль воспевать Ромео и Джульетту На бесконечном жизненном пути, Завидуя любви их яркой свету, Что вместе прожила не больше тридцати. Прости меня, не вижу я причины Благословлять пробирочную новь. Претит мне ворон, жрущий мертвечину, И ближе гриф, что пьет живую кровь. Ч а с т ь
7 Ученый морщится, слова Владимира задевают его за живое. Он возобновляет диалог в увещевающем тоне. Прошу тебя, смотри на вещи проще, Не тыкай интегралом в микромир. Из бочки Диоген увидел больше, Чем в плазме современников кумир. Материя и дух неразделимы... Душа и плоть всегда едины: суть. Отбросим философские химеры, Внушающие скуку, либо грусть. Вот Солнца круг... Ведь не волшебный циркуль, И не студент МАИ изобразил Окружность равноудаленных точек В бездонном море множества светил. А Солнца луч? Прямее всех прямых, Что человеком некогда чертились. В каком КБ исчадья сатаны Иль демона чертить так научились? Разумность линии и круга - Зачатье всех первоначал. Они не могут друг без друга - Без них бы мир не состоял. Есть революции, эпохи, войны, троны, Формации, династии, короны; Есть эволюции бесчисленные "я"... Но есть еще, есть... циклы бытия. Все начинается со взрыва в мирозданьи, Когда ошметки рваных тел Спешат участвовать в созданьи Грядущих помыслов и дел. На экране пояснительный фильм "Модель первовзрыва и последующего формирования Вселенной". Голос Ученого за кадром: В бескрайних просторах Вселенной Планет бесконечно число, И к каждой из них непременно Лучи несут свет и тепло. Одним достается сверхмеры, Другие замерзли во мгле, Удачей немногих отмечен Тот жребий, что выпал Земле. Но это немногое - вечность В пространстве без мер и границ, - Само по себе бесконечность Космической книги страниц. И в звездных лучах постепенен И неотвратим, словно рок, Всесилен, всеслаб, бесконечен Безмерной материи ток. В спиралях простых, траекторий Плодятся шары атмосфер - Химических лабораторий Под сенью озоновых сфер. В ретортах седых океанов И в тиглях коралловых рифов Бурлят пузыри эмбрионов Грядущих Ниневий, Коринфов. Наследник молекулы этой - Японцы не знают о ней - Проложит маршрут самолету Под прозвишем "Энола Гэй . От жизни живой до духовной Длинен путь у материи протеже, Который еще животное, Но общественное уже. С силой животных привычек Поначалу не совладать - Запах жареной человечины Так и манит убить и сожрать. Преодолел рубеж заветный, Присел отдохнуть вчерашний каннибал, Но не спешит история в ответ ему Проставить в табеле похвальный балл. И поделом! Посмотри, образина: Кичишься гордо - "не зажарил, не съел" - А вместо одного косят дружины Острия твоих ядовитых стрел. Чем дальше в чащу - тем больше дров, За самострелом и пулемет, И вот, о ужас, в конце пути Соблазн нейтронный не обойти. Так в чем же дело? Прогресс есть зло, Иль человеку не повезло? Закономерно вопрос задать, Как с грешной плотью нам совладать. Рецепт единственный есть гомо иммортале[§] Которому не нужно убивать, Не нужно презирать и ненавидеть, Себя насиловать, чтоб с плотью совладать. В л а д и м ир /с сарказмом/. Теперь понятны цели бытия, И тайна жизни вновь обретена, Но гложет червь сомнения меня, Не сам ли человек за то цена. У ч е н ы й. В твой вопрос и ответ завинчен, Неповторимо истории танго - Бессмертный от смертного больше отличен, Чем гомо сапиенс от орангутанга. В л а д и м и р. Но значит ли это конец бесконечного, И мозг человека теперь не у дел? У ч е н ы й. Законы движения вечны, конечно, "Бессмертие" тоже имеет предел. Ч а с т ь
8 И вновь спешит человек тропою Еще не проторенной до него, Хочет встретить на ней такое, Что некогда было телом его. Хочет увидеть, обнять прапрадеда, О древних битвах услышать рассказ, Насытиться сластью его победы И побежденным руку пожать. А если вдруг коварная пуля Навылет прошла гимнастерку его, Сказать, что не зря, что продолжено было Все, во что верил и дрался за что. В л а д и м и р /раздраженно/. Довольно! Хватит! Я не согласен. Мне надоела эта игра. Какой фантазии будет подвластно Поверить в твой рукотворный рай? Я - человек. Простой, заурядный. С двумя руками, одной головой. Но только я, понимаешь, знаю, Что я это я, и никто другой. Я - это сумма моих обстоятельств, Моих терзаний, моих обид. Даже мама - души настоятель - Сумму эту но воскресит. У ч е н ы й /увещевающе/. Не тороплюсь утверждать, что не прав ты. Скажу сначала, ты прав вдвойне - По сложности нету задачи равной, И суть человека в его глубине. Ты - это сумма твоих обстоятельств. Если верно, что сам ты сказал, Общий найди к ним знаменатель, Получишь в остатке один интеграл. - Общую формулу тех компонентов, Что неотъемлемы в жизни любой: "Руки", "ноги", "глаза" и "ферменты", Также как "ненависть", "страх" и "любовь" Формула тела проста к доступна: А - человек; А четырнадцать - швед... Качеств продолжи всю совокупность, Получишь в итоге искомый ответ. Много сложнее души уравненье - Тело одно у двух близнецов, Но очень часто решает мгновенье, "Икс" будет ненависть или любовь. Жажда жить вечно неодолима. На бога надейся, а сам не плошай. Сами себе чудеса творим мы, Чтобы попасть в рукотворный рай. В Древнем Египте конвейер бессмертия Первым был пущен людей консервировать, Каждый чуть-чуть состоятельный смертный Тело свое мог от тлена помиловать. Что значит Человек в пустыне Космоса безмерной? То капля Разума Вселенной, Что в силу логики Движенья Стремится с сестрами к сближенью. Ч а с т ь
9 На экране кинопояснение "Сфера типочеловека". Модель сферы типочеловека - стеклянный глобус. Внутри его вспыхивают отдельные точки, пятна, сегменты сферы. Голос Ученого за кадром: Вот сфера типочеловека. В нее заложены домены человека: /Вспыхивают соответствующие сегменты сферы/ Домен любви, родного языка, Талант ученого и гений простака. Для простоты возьмем с тобой анкеты, Те незамысловатые ответы, /Ученый берет досье с анкетами/ Что в оно время обязательными были От отрочества до самой могилы. /Ученый выбирает анкету/: Вот даты жизни: /Ученый говорит в микрофон вводящего устройства модели/: Май тыща девятьсот двадцать седьмого И март две тысячи шестого. В сфере начинает флюоресцировать зона, составляющая примерно ее пятисотую часть. Ученый фиксирует флюоресцирующий домен красным цветом: Эффектен первый результат, Но это только внешне. На практике - как бы не так - Он "мини" - бесконечен. В л а д и м и р /его реплика сопровождается документальными кадрами, отражающими вехи жизни поколения двадцатых годов: мальчик на руках крестьян на фоне хаты с подбеленными стенами. Подросток прижимает к груди полбуханки хлеба. В другой руке - рука сестры. Строитель-трубопроводчик на фоне уходящего под воду дюкера. Пенсионер "забивает козла" с товарищами во дворе пятиэтажки./ Как бесконечен. Мне непонятно. Тысяч пятнадцать всего человек - Максимум тех, кто, родившись в двадцатых, Живыми вошли в двадцать первый век. У ч е н ы й /включает монитор, настраивает его. На экране сначала хаотическая пляска полос и пятен, потом все более отчетливые фигуры, меняющие друг друга/. Ты путаешь формулу с голым фактом, Задача, как раз, заключается в том, Чтобы извлечь реального каплю Из океана, чье имя Фантом. На экране монитора молодой Пушкин склонился над листом бумаги, грызя гусиное перо; Менделеев размышляет над карточками с обозначениями химических элементов; вожак-революционер возглавляет демонстрацию под лозунгом "Долой самодержавие". Голос Ученого за кадром: Есть личности что мать сама Природа Умом и благородством наделила, А жизнь Хозяйка, что дано было "от бога", В эпохе в полной мере проявила. Легко найти их в книге Бытия: Ударом кисти, подвигом, легендой Здесь обозначены все "иксы" жития И "игреки" эпохи уравненья. На экране галерея невыразительных восковых фигур. Все на одно лицо, все с наборами стилизованных наград и знаков отличия. Одна из фигур "оживает". Следует краткая сцена: вельможа в окружении подобострастно аплодирующей свиты перерезает ленточку, открывая выставку. Голос Ученого за кадром: И неприметных, если бы не рок, Что выбрал в жизни им координаты В слияньи исторических дорог. Машины времени дежурный оператор Легко прочтет, газету воскресив, Что ел за праздничным обедом губернатор И что сказал, венчая бенефис. Ученый и Владимир играют в биллиард. Ученый делает первый удар. Крупным планом катящиеся одинаковые шары без цифр. У ч е н ы й. Но есть еще, есть люди-конформисты. Их уравненья, как системы тождеств, И не помогут никакие катаклизмы Извлечь характер из безликой суммы множеств. Фантастическая картина: ночь, океан, надвигающаяся гроза. Внезапная молния высвечивает на миг атлетические профили трех гигантов, поддерживающих небесный свод. У ч е н ы й. А есть того трагичнее примеры, Когда в истории теряются Гомеры, Бесследно исчезают корифеи - Безвестные Атланты ноосферы. Скульптура благообразного старца в пенсне. Фальшивое лицо, излучающее стилизованную мысль и доброту. Ученый стучит по мягкому гипсу молотком. Появляется черная чугунная фигура плагиатора с набором отмычек на длинной круговой проволоке. У ч е н ы й. Как правило, о них можно узнать, Развенчивая псевдокорифеев, Талантливых лишь в деле воровства Труда чужого умственных трофеев. Ч а с т ь
10 У ч е н ы й /перебирая семейный альбом Учителя/. Я расскажу тебе один похожий случай. Твой современник был старик-естествовед. Напуган в детстве неожиданным визитом Всю жизнь он опасался всяких бед. На пояснительном экране застенчивый Учитель /он же Пассажир, но на 15-20 лет моложе/ пытается что-то сказать с трибуны собрания членов-пайщиков садового кооператива. У него явно ничего не выходит. Его осмеивают. У ч е н ы й. Не вышел, в люди Комаров Лишь потому, что сам недюжинно талантлив, Мнил профсоюзное бюро Синклитом умственных гигантов. Учитель с детьми играет в футбол. С его подачи мальчик забивает гол. Общее состояние восторга. У ч е н ы й. Но он любил добро. Талантливый учитель. В ребенке каждом видел идеал. И сам, как мальчик, он на жизненной орбите Сильней всего неправду презирал. Учитель сидит за микроскопом. Поглощен работой. Жена неслышно подходит и убирает мазок из-под объектива. Учитель машинально продолжает смотреть в объектив, потом бросается на жену. Они бегают друг за другом. Хаотическая погоня превращается в ритмическое круженье. Несколько туров вальса. У ч е н ы й. В силу неписанных законов бытия, Что компенсируют издержки и утраты, Вознагражден Учитель был сполна Единственной, но неземной наградой. Он был любим, и сам любил, как может Любить мужчина, не испорченный с пеленок Кошмаром грязи сексуальных отношений, Где чувства - частые эквиваленты денег. Рука женщины со стеклом из-под объектива микроскопа и тянущаяся к нему рука мужчины. Обе руки напряженно конвульсируют. Стекло выпадает из женской ладони, руки смыкаются. У ч е н ы й. У них была и первая любовь, И тайный шорох первой брачной ночи, И осознанье зрелое того, Что за сокровище - союз их непорочный. Диссонансные ноты пролога. На пояснительном экране титульный лист "История болезни Комаровой З.Е." У ч е н ы й. История приемного покоя Гласит, что на десятке пятом лет Обрушилась на нашего героя Как обухом страшнейшая из бед. Любимая жена - подруга жизни, Что полагала: все болезни - вздор, Решила вдруг, к врачу сходить нелишне, А тот внезапный вынес приговор. На пояснительном экране первая страница истории болезни. В графе "диагноз" подчеркнуто красным карандашом "Острый миелоцитарный лейкоз". Капельница на фоне больничного окна. Красные сочащиеся капли, крови. Капельница сливается с красным заходящим солнцем. У ч е н ы й. Она боролась с недугом шесть лет, Ни разу жалобой семью не беспокоя, Как будто догорал на небе свет Зари вечерней пред ночным покоем. Сцена собрания. Осуждающие лица обращены в сторону молодого человека с длинной шевелюрой. На лице осуждаемого злое отчаяние и безысходность. Слезы и злоба. Учитель, противореча собранию, говорит с места страстно и горячо. У ч е н ы й. При всей нескладности и мягкости натуры Учитель был из тех, кто зло не признает, В бою не прячется, свою спасая шкуру, Спасти товарища идет на пулемет. Учитель над микроскопом. На экране мазок крови под микроскопом. Различные компоненты крови персонифицируются в рисованные стилизованные фигурки. Под музыку шестой симфонии Шостаковича следует краткая пояснительная цветная киномультипликация-балет "Лейкоз". У ч е н ы й. Шесть лет - шесть глав истории болезни. Отбросил скромность наш стеснительный герой, И там, где доктора считали бесполезным, Решил оспорить медицины приговор. Группа кадров: Учитель перебирает гору книг, собирает растения, спорит с врачом, берет пунктат костного мозга жены. У ч е н ы й. Диплом биолога и сердце человека, Талант ученого и всю мужскую страсть, Он посвятил борьбе с болезнью века, Чтобы жене своей не дать пропасть. Группа кадров: Люди в белых халатах склонились над трупом. Оживленная дискуссия. В смотровое окно заглядывает Учитель. Его замечают. По лицам спорящих светил ясно, что они говорят о версии Учителя. У ч е н ы й. Не стал он направления глашатай, Но все ж под занавес не в шутку, а всерьез Ученые светила соглашались: Бывает прав, хоть и смешон до слез. Группа кадров с изображениями двух женщин. Первая принимает на сцене комплименты поклонников. Вторая в пуховом платке и ватнике достает в стужу ведро воды из деревенского колодца. У ч е н ы й. Двух женщин он избавил так от смерти, Уверив, что диагноз -- это блажь. С мужчинами сложнее, мне поверьте, Они не верят, а предпочитают знать. Уютный семейный вечер. Дети ужинают и шалят. Учитель смотрит на них, прикрывшись газетой. Входит жена с пирогом. Общий восторг. Стоп-кадр: жена с явными следами нездоровья, но красива, с благородством и спокойной уверенностью во внешности. У ч е н ы й. Молва гласит, а точно неизвестно, Что был учитель от успеха в двух шагах, Когда в «его» истории болезни Была дописана последняя строка. Еще вчера она с ним разделила Осенней ночи сладостную дрожь, А утром вдруг в больницу попросилась, Сказав, ребят зря не тревожь.. Учитель, совершенно изменившийся, превратившийся в старика /Пассажира из пролога/, склоняется над цветком в лесопарке, он обнюхивает цветок, достает перочинный нож и подкапывает корень. Женщина в рабочей одежде замечает его как старого знакомого, смотрит с состраданием. Заметив ее, Учитель стыдливо прячется. Скрип тормозов, удар, очки на асфальте. У ч е н ы й. Учитель тронулся... Детей забрали сестры, Сам, как бездомный, по Сокольникам бродил, Пока не угодил однажды под колеса, И самосвал его страданья прекратил. Группа кадров: Ученый совет. Профессор из пролога на трибуне. Ряды формул на доске. Напряженное внимание аудитории, взрыв аплодисментов, всеобщий восторг. Профессора выносят на руках в коридор. В конце коридора сгрудились больные. На их лицах, надежда. У ч е н ы й. Истории печальной продолженья Неболе полугода пришлось ждать, Когда профессора в лейкозном отделеньи Вдруг осенила божья благодать. Ночь в больничном коридоре. Из палат выглядывают встревоженные больные. Две сестры закрывают двери палат, из одной из них вывозят тело и быстро, но без спешки вывозят его в конец коридора. Камера следует за тележкой. Когда она проезжает мимо двери с надписью "Дежурный врач", из-за нее слышится легкая ритмичная музыка. Дверь поспешно прикрывается, но камера "успевает" проникнуть внутрь. Дежурный врач /он же профессор в молодости/ разливает коньяк себе и симпатичной старшей, сестре. Они целуются, он обнимает ее, прижимая к барокамере. Их движения становятся все более откровенными, пока вдруг не ломается пластмассовая крышка барокамеры, напоминающей саркофаг. У ч е н ы й. Сей корифей, конечно, не был циник, Но экзитус легко воспринимал И компенсировал бессилье медицины, Влюбив в себя весь дамский персонал. Замечу, что его не осуждаем, Как впрочем и никто не осуждал, Хотя однажды в сексуальном кайфе Он дорогую барокамеру сломал. Цветной дисплей информационно-поисковой машины. Красная пульсирующая и извивающаяся синусоида /"реальность"/ все более удаляется. от синей синусоиды - "легенда". Надписи "реальность" и "легенда" видны на дисплее. У ч е н ы й. Да, гений с озорством - родные братья, Но очень скоро удалось мне доказать, Что автора великого открытья В Профессоре никак нельзя признать. Посредством вычислительной машины Нет трудности изобличить лжеца. Сложнее, но зато необходимей, Найти чело, достойное венца. Машина часто здесь помочь бессильна, Она бесстрастна, не интуитивна. Вот почему и вызвал я тебя... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . В л а д и м и р. Причем, скажи на милость, я? Ч а с т ь
11 Без звука, повторяются кадры встречи Владимира с Пассажиром-Учителем. У ч е
н ы й. Есть версия, согласно
каковой Учитель разгадал секрет леченья рака, А ты последним видел, как
живой Он вышел на. опушку лесопарка. В л а д и м и р. Последним? У ч е н ы й. Да. Нередкий это случай. С душой незаурядными людьми. /Кадр: очки и шприц Учителя на дороге/ Как жить, и поколения научат, А сами улицу не могут перейти. Зал информационно-поисковой машины. У ч е н ы й: Подробней рассказать тебе не вправе О том, что год спустя произошло, Чтоб в памяти не стерлись те детали, Узнать которые сейчас время пришло. Пойми одно - от памяти твоей Зависит истина, а истин нету двух, Одна лишь правда на последнем рубеже Способна двигать и материю, и дух. В л а д и м и р. Мне было б трудно достоверность доказать Попутчика феноменальной силы духа. Мы обменялись с ним лишь парой общих фраз, Что слышал я с трудом и то вполуха. У ч е н ы й. В системе гения банальности случайны, Случайности бывают чрезвычайны По важности их сути потайной, Невежеством, укрытой, как стеной. Ты есть модель живого человека, Что был свидетелем открытья тайны века, Ты должен подтвердить в эксперименте, Верны ли версии все наши компоненты. В награду ты получишь все, что хочешь. Любых желаний загадай, хоть рой. Среди всего я обещаю, между прочим, С женой свидание - здоровой и живой. Ученый берет Владимира под руку и усаживает его в кресло перед телемонитором информационно-поисковой машины. Экран монитора расширяется, но не до пределов экрана. На фоне монитора все время видны тени Ученого и Владимира. Монитор воспроизводит сцену пролога "Встреча с Пассажиром" до выхода Пассажира из машины Владимира. Эта сцена пролога воспроизводится сначала и до конца с купюрами несколько раз, но так, что из поля зрения водителя выпадает манипуляция Пассажира со шприцем. Зал информационно-поисковой машины. Ученый возобновляет демонстрацию сцен пролога, останавливая демонстрацию на сцене, предшествующей манипуляции Пассажира со шприцем. У ч е н ы й. 0'кэй, проделано, что надо, Все показатели выходят на глиссаду. Преодолеть осталось точности изъяна И завершу я Человечества пасьянс. Ученый медленно начинает движение рычажка-регулятора. Одновременно возобновляется демонстрация сцен пролога. Но сейчас главное не на них, а на большом дисплее, где дюжина разноцветных синусоид танцует, как бы стремясь слиться в одну Ученый продвигает рычажок еще, частота колебаний увеличивается. Шумы, взрыв, сигнал тревоги, зажигается красная кнопка. Ученый нажимает на нее. Прямо в воздухе возникает фигура кибернетического Помощника. Это робот, не отличающийся от человека ничем, кроме возникновения из "ничего" и исчезновения в "ничто". П о м
о щ н и к. Покинь темницу собственной легенды, Нет смысла продолжать эксперименты. Не отдавай себя во власть красивой лжи, Пусть истина сера, прекрасны - миражи. У ч е
н ы й. Меня не обессудь... Упрямлюсь неспроста. Я верю: правда - суть, А форма - красота. Нет ничего правдивее легенды, Народной сказки иль пословицы иной, И лгут сухие факты документов, Как мафии свидетель из кино. П о м
о щ н и к. Отдельный факт картину искажает, Согласен я, и спорить нет причин, Но истины без фактов не бывает: Большая правда - сумма малых величин. У ч е
н ы й. Но версия моя основана на фактах, Вещественных
свидетельствах и актах. В ней достоверны даже
мелкие детали, В них усомнится и педант
едва ли. П о м
о щ н и к. Педант едва ли. Но не я. Я - самый строгий судия Ученого, спешащего к вершине, Я - совесть, воплощенная в машине. П о м
о щ н и к. Кому еще исследовать доверишь Правдивость выводов я искренность суждений? Пред кем еще смиришься и поверишь, Что, может быть, действительно, не гений? У ч е н ы й. Оставим лирику и сопоставим факты. Что есть у нас с тобой "в сухом остатке", Что Версии даст право на мандат, Или, напротив, - похоронит навсегда? П о м
о щ н и к /берет в руки досье с надписью "Дело..."/. Известны документы экспертизы По делу, как случайный самосвал Туманным утром на асфальте сизом Жизнь нашего героя оборвал. Судьбы игра, иль чистая случайность, Что в крошеве из тряпок и костей Шприц уцелел - неведомая тайна, Загадка человеческих страстей. По шприцу и микстуре из кармана, Двум-трем уколам, обнаруженным на теле, В Учителе признали наркомана И штамп "Закончено" проставили на "Деле..." У ч е н ы й. А нашей версии согласно, Учитель не был наркоман, А шприц его лечил напасти, Как чародея талисман. Но сам не будучи уверен, Уж не обман ли сатаны, Лекарство он решил проверить На фактах, то бишь - на больных. П о м о щ н и к. Вот это дело... Ай, да скромник! А если б только навредил? И почему, прошу покорно, Успех свой он не огласил. У ч е н ы й. Тому причина человечна, И мне понятен смысл ее, Герой мой был небезупречен, И честолюбья не лишен. Он опасался, что идею, Стремглав похитив у него, Себе присвоят прохиндеи Патент и лавровый венок. Замечу, так оно и стало. Учитель только навредил Себе и людям тем, что сразу Рецепт свой не провозгласил. Но не резон сейчас копаться В его запутанной судьбе. Нам с вами нужно разобраться Не с подсудимым на суде, А с человеком - волей рока, Владельцем тех последних тайн, Что закрывают, как пологом, Последний штрих в судьбе землян. Итак, еще одна попытка Развеять неведенья страх. Ученый включает дисплеи. Проигрывается сцена с инъекцией. В л а д и м и р. Стоп! Где-то здесь ошибка, Я чувствую - здесь все не так... У ч е н ы й /в волнении Помощнику/. Секунду эту На миллидоли разложи, Переверни всю картотеку, Чтоб не было ни грана лжи. Помощник фокусирует сцену, вызвавшую сомнение Владимира. Помощник подключает новые мощности. Огромный массив информационно-поисковой машины феерически мерцает, отражая и усиливая высшее напряжение коллективного искусственного интеллекта. Па кульминационной точке напряжения дисплей выдает "Документ". П о м
о щ н и к. Что это? У ч е
н ы й. Эврика!!! Смотрите! Кто мог подумать, что
отчет О величайшем из открытий Техпаспорт нам преподнесет. Ч а с т ь
12 В л а
д и м и р /смущенно/. Я ничего не понимаю. У ч е н ы и
/самодовольно/. Конечно, ты же ведь модель Великолепная, живая, - Но тем не менее - модель. П о м
о щ н и к /Владимиру снисходительно/. Тебе уже на том спасибо, Кибернетический гигант, Что подсказал нам, где ошибка, И дал решенья вариант. В л а
д и м и р. Но в чем, скажи, была причина Сей акробатики ума? П о м о щ н и к. Вини свою автомашину, Или себя, иль англичан. Какие б ни были ослы мы, Нас наказали без вины, Кто бы подумал, что в России Руль мог быть с правой стороны, У ч е н ы й. Теперь сошлись концы с концами В системе знаний и страстей, Что волновали от Адама Всех живших на Земле людей. В л а д и м и р. Да, я теперь припоминаю: Купить машину я не смог, И потому отправил Лилю В Москву, чтоб там ей дед помог. П о м
о щ н и к. Ее Величество Случайность В пути свела ее с самцом, Что был не только ловеласом, Но и влиятельным лицом. Дисплей воспроизводит сцену "ухаживания" Джентельмена за Лилей. Джентльмен не вульгарен, но откровенен; не развязен, но настойчив. Женщина спокойна, но внутренне напряжена. В момент, когда Джентльмен наклоняется, чтобы достать из чемодана бутылку коньяка, она успевает посмотреть в зеркало и поправить губную помаду. П о м о щ н и к /продолжает/. Ей льстило к ней расположенье, Намеков тонких пируэт, И бес соблазна на мгновенье Шепнул ей: "Почему бы нет?" На дисплее немое продолжение предыдущей сцены. Ночь в вагонном купе. Полусвет. На столике две рюмки и наполовину выпитая бутылка. Женщина и Джентльмен напротив друг друга. Глаза Джентльмена выдают крайнюю степень вожделения, он уже не сдерживает себя. Женщина владеет собой, но ей тоже непросто. Их руки сближаются сами собой... Звук лопнувшей струны. Женщина овладевает собой, вырывается и выходит из купе. У ч е н ы й. Но овладеть собой сумела Супруга и семейства мать: Не нам хвалить ее за это, Не нам в мещанстве упрекать. Сам человек - первоисточник Моральных правил бытия. Что хорошо, а что порочно - Тому лишь сам он судия. Хвала добру, клеймо разврату Родится каждый божий день Как совокупность результатов Поступков нравственных людей. П о м о щ н и к /на фоне эротических сцен, достаточно откровенных, но не вульгарных, с элементами юмора/. Увы, нам очень бы хотелось Дорожный смаковать роман, В сетях соблазна спазмы тела, Любовной близости дурман. Союз сердец, что непорочен, Но длится только семь минут, Как фейерверка искры ночью, Что ярко светят - сладко лгут. У ч е
н ы й /прерывая/. Но тему лирики любовной, Другим придется уступить, Нам ближе кодекс уголовный, Чтоб Истину восстановить. На утро кабальеро мнимый, В висках испытывая звон, Стыдом и похотью томимый, Ей предложил свой телефон. Подавлена виденьем грозным Ошеломляющей Москвы, Где человек ничтожной крошкой Казался в мирозданьи крыш, У ч е н ы й /листает телефонную книжку и открывает ее на букву "И"/. Она без капельки жеманства В наивной боязни Москвы Пометила себе на память Семь цифр с фамилией на "И". Рабочий кабинет Джентльмена. Тома энциклопедии за стеклом, сейф, стол для заседаний, послушная секретарша у входа в кабинет. Джентльмен задумчив, почти суров. Машинально отдает какое-то указание секретарше. В центре композиции простой городской телефон на отдельном столике. У ч е н ы й. Он ждал звонка, как пуля цели, Бередя в памяти черты , Ее пленительного тела Спокойной зрелой красоты. Джентльмен встает, закуривает сигарету, подходит к окну. Вечерний час пик большого города. Море автомашин, реки пешеходов, ненастная погода... Море автомашин сменяет настоящее бурное море, над которым бьется чайка, преодолевая ветер. П о м о щ н и к. И вот, как выстрел на дуэли, Как чайки крик в туманной мгле, Ее звонок зовущей трелью Пропел в казенной тишине. Сцена телефонного разговора. Женщина со следами усталости звонит нерешительно. Джентльмен радостно соглашается на что-то. П о м о щ н и к /продолжает/. Джентльмен в расчете на взаимность В помощники назвался ей Приобрести автомашину Через содействие друзей. П о м о щ н и к /на фоне картины, изображающей будни внешнеторгового объединения/. Его приятель закадычный В конторе бойкой вел дела, Что в споре с Фирмой заграничной В тот день фортуна подвела. Седой чопорный англичанин пишет "storno" на тексте контракта об экспорте партии советских автомобилей в Англию. У ч е н ы й. Спокойно, с жалостью притворной Английский трейд-аристократ Рукою твердой вывел "storno" И аннулировал контракт. Речной Южный порт Москвы. С баржи снимают легковые автомашины. Крупным планом автомобиль с английским расположением руля. Надпись - Made in the USSR. П о м о щ н и к. Твоей, жене снобизм английский Осуществил надежду в быль: Из предназначенных на вывоз Достался ей автомобиль. Ученый предается экстазу при виде гармонии графиков, совпадающих на дисплее. Владимир тем временем пытается потихоньку выбраться из лабиринтов информационно-поисковой машины, но все время натыкается на какую-то невидимую стену и возвращается на одно и то же место: В л а
д и м и р. Теперь, когда концы с концами Ты свел в унылой ноосфере, Хочу без лишних восклицаний Пришвартоваться ближе к двери. В л а д и м и р /осатанело пытается вырваться из
лабиринта компьютеров и роботов/. Назад! Домой! На землю смертных Где бьется мысль и плоть живая, Сквозь частокол реальных лет Ухабы преодолевая... У ч е
н ы й / мелодраматично, преграждая путь дальнейшим метаниям Владимира/. Увы, последняя отгадка Тебе закрыла путь домой, Цивилизации остаток Ты призван разделить со мной. В л а д
и м и р /с отчаянием/. А как
же..? Ученый /успокаивающе/. Все, все тебе доступны Родные - предки и потомки. Их приключенья и поступки От пуповины и пеленки. Ученый /проводит по клавишам клавиатуры дисплея, как по клавишам органа. В ответ на пространстве вокруг подиума возникают и исчезают живые фигуры взрослых и детей/. В математических записаны значках Их алгоритмы на машинных языках, И в миг любой откликнутся на код, Чтобы с тобою повторить за годом год. Тебе предоставятся при этом Минуты счастья и страстей От романтической Джульетты До Джины и жены своей. В л а д и м и р. Но мне не нужно быть Гомером И петь с чужого голоса фальшиво, Хочу свой век, что мне судьбой отмерен Дожить, как человек, а не машина. У ч е н ы й /соглашаясь/. В материи и. духа круговерти Нет сладостней момента, что отмечен Еще животным страхом перед смертью, И человеческим предчувствием, что вечен. Ученый /продолжает увещевающе/. Вернуть тебя в твои координаты - Задача мне, увы, не по плечу. У ч е н ы й /показывая на возникающего Помощника/. Ни техника, ни мы не виноваты: Помочь тебе я искренне хочу. Но ты уже не ты... В своей эпохе, В которой жил, трудился, был женат, Ты оказался бы шутом царя Гороха, Страдая в роли Вечного Жида. В л. а д и м и р /наступает на Ученого с кулаками/. Подлец... Я так тебе поверил. Но гонорар Иуды куцый: За душу - график и химеры Кибернетических поллюций. Ученый убегает, скрываясь в бесконечных лабиринтах дисплеев, микропроцессоров. Настигнуть его не представляется возможным. Владимир решается на крайний шаг. Посредством одного из микропроцессоров он материализует кувалду и продолжает гонку с нею в руках, сокрушая на своем пути "Фильмотеку", до тех пор, пока Ученому не остается ни одного предмета, за которым он мог бы спрятаться. Ученый и Владимир остаются в космосе бестелесные, аморфные, как две светящиеся точки. Ч а с т ь
13 У ч е н ы й /слабеющим голосом/. Спасибо за естественный финал, Его я и страшился, и желал. В движеньи вновь Вселенной механизм, Что колесо Истории вертит. В л а д и м и р/с горькой насмешкой/. Сдается мне, под этим колесом С тобою нам обоим хреновато, Хотя я для истории никто, А ты ее законный мэтр по штату. У ч е н ы й. Ты прав - я тоже стою жали: Жизнь лишена предмета бытия, Я знаю, что в меня - не в Пушкина - стреляли, Дантес-убийца - тоже я. Панорама полыхающего камина. У ч е н ы й. Что сжег в Михайловском, я помню, как сейчас. И глупости, что Керн сказал в экстазе. Я помню, кто тебя от искушенья спас, И как стихи топил ты в унитазе. Панорама океанского шторма. Могучий вал накрывает парусник и опрокидывает его. У ч е н ы й. Как парусник, поверженный стихией, Папирус конвульсировал у борта. Как дети, плакали незрелые стихи, И плакал ты, как мать после аборта. Голос Ученого, философски возвышенный. Всему конец, и жизни грош цена, Нет смысла ощущеньям повторяться... Чтобы по-новому материю познать, Нужна другая объективная реальность. Голос Владимира, горько-саркастический. Но до того, как сгинет эта тьма По милости твоей оригинальной, Мы будем, словно два комка дерьма, Болтаться в космосе, как в проруби бескрайней. У ч е н ы й. Конца не может быть без нового начала, Но между ними истина лежит, Как ключ из драгоценного металла, Что в будущее двери отворит. На экране проигрывается в
мультипликации "Схема Бытия" в трех фазах. Каждая фаза включает
этапы: 1 / первовзрыв, 2 / формирование звездных систем;
3 / образование атмосферы / в третьей фазе-нескольких атмосфер/;
4 / возникновение жизни; 5 / происхождение людей; У ч е н ы й. Проста безумно "Схема Бытия": Сначала вещи познают себя, Потом идеи раздвигают вширь Пространство, чтобы выйти в макромир. 7 / обретение биологического бессмертия., 8 / рукотворное воскресение умерших - "Общее дело" по Николаю Федорову; 9 / Зрелость цивилизации - "Рай"; 10 / Финал. Этап "Зрелость цивилизации" должен отразить следующую мысль: Любовь бессмертных будет давать плод - новую индивидуальность, наделенную от рождения всеми чертами индивидуальностей и жизненным опытом обоих любящих. Их старые физические оболочки отойдут легко, как одежда. Однако при каждом новом "Цикле Любви", число людей будет сокращаться вдвое до тех пор, пока не останется один человек. Этот человек - совокупная индивидуальность всех людей данной цивилизации. Этот человек и дает сигнал к новому первовзрыву. Во второй и третьей фазах схема прокручивается быстрее, чем в первой. Подчеркивается отличие фаз друг от друга. Цивилизация первой фазы однорасова, одноязычна, однонациональна; второй - трехрасова, многоязычна, многонациональна; третьей фазы - объединяется на этапе "Зрелость" трех планет одной системы. У ч е н ы й. И каждый раз при новом первовзрыве Все совершенней разума плоды, Разнообразней жизни приключенья, Мудрей цивилизации ходы. Но для того, чтоб космос ослепить Заветной, вспышкой нового зачаться, Исчислить надо цифру в числе "пи", Которая еще не исчислялась. На экране завершающие кадры "Схемы Бытия". Голос Ученого за кадром. Тогда ровней диск нового светила, Его лучи прямей, и потому Вселенную острее рассекают, Рассеяв галактическую тьму. Голос Ученого слабеет, теряет страстность, приобретает характер бестелесного машинного голоса: Системы Солнечной исчислили мы точность Тем самым смысл исчерпан бытия, Осознанно утеряна возможность Жить на Земле, не повторив себя. Но истины о том, что было с нами, Должно хватить на тысячу миров Когда в энергию мы обратим Всезнанье "И память сорока веков". Когда улягутся осколки нововзрыва, По-новому все повторится вновь: Адамы, Евы, войны, гильотины И жизнь, и смерть, и новая любовь. Так собери остаток силы воли И пожелай, чтобы исчезла эта тьма. Программа пожелание исполнит, И остальное сделает сама. На экране пауза. Затем из точки-Ученого вырисовывается фигура Идеальной женщины. Звучит музыка Стравинского "Жертва весны". Владимир делает па дуэта с женщиной. В момент кульминации дуэта, обе фигуры вновь теряют резкость очертаний и обращаются постепенно в две светящиеся точки. Точки приближаются друг к другу и после нескольких конвульсивных: движений сливаются. Картина первовзрыва, сопровождаемая музыкой. Ф И Н А Л
Интерьер заключительной сцены пролога. Владимир на скамье в больнице. Его пытается растолкать радостно-возбужденный Профессор: Проснитесь, наконец! Владимир с трудом приходит в чувство, ощупывает окружающие предметы, себя, профессора: А? Что? Зачем? Откуда? Профессор /понимающе и ободряюще/. От радости такой с ума бы не сойти вам: Больная будет жить и это, верно, чудо! Но чудо больше, что она сейчас жива!
|
Рекламные ссылки: