| Материя и сознание: формулировка проблемы, допускающая научное решение |
|
Виктор Аргонов Аннотация В работе предлагается новый критерий, по которому можно чётко различить материалистические и идеалистические теории сознания в терминах объективной и субъективной наблюдаемости субъективных и объективных фактов. Мы показываем, что парадокс феноменальных суждений (ФС) позволяет опровергнуть радикальную форму эпифеноменализма, а остальные психофизические теории, полученные в нашей модели, имеют различия по объективным показателям. Анализ механизма появления ФС делает возможным научный выбор между материализмом и идеализмом, в том числе, в материалистическом случае — полное решение психофизической проблемы. В качестве примера рассматривается методика выявления сознания у систем искусственного интеллекта. 1. Введение В познании человеком окружающего мира во все времена одним из важнейших вопросов был вопрос о пределах познания. На каждом этапе развития науки и философии существовали задачи, в которых человек претендовал на обладание знанием, и задачи, которые выносились в область непознанного или принципиально непознаваемого. Ограниченность познавательных средств прошлого не позволяла строгому научному познанию, основанному на наблюдении и эксперименте, «ухватить» наиболее общие и фундаментальные вопросы, однако по мере своего развития наука всё более уверенно вторгалась в области, ранее допускавшие только философское исследование. Хорошим примером тому может служить атомистическое учение Демокрита, выдвинутое им из совершенно умозрительных соображений, но позже получившее строгое научное подтверждение. Другой известный пример — космологические учения. С древнейших времён до нашего времени одной из наиболее фундаментальных проблем остаётся психофизическая проблема (ПФП) — проблема природы человеческого сознания, субъективных ощущений, мышления, воли и возможности их объяснения на основе познаваемых законов материального мира. Сознание — самый труднодоступный для объективного исследования феномен. На современном уровне знаний мы не можем доказать наличие сознания даже у другого человека, хотя и интуитивно считаем это очевидным. Остаётся открытым вопрос о наличии сознания у лиц, страдающих некоторыми психическими расстройствами (например, тяжёлой формой олигофрении). То же можно сказать о детях раннего возраста. Тайной за семью печатями остаётся существование сознания у других животных, особенно низших. ПФП имеет непосредственное отношение к религиозным вопросам — о существовании Бога, жизни после смерти, вообще состоятельности той или иной религии. Решения ПФП требуют и другие, более «приземлённые», задачи в медицине и психологии. В самом общем виде, это проблема регистрации состояния сознания человека или иного животного, прямого наблюдения его ощущений, мыслей и волевых актов другим существом с помощью приборов. Большой интерес представляет детектирование сновидений и галлюцинаций, их возможная запись с возможностью последующей демонстрации самому испытуемому или другим экспериментаторам. Но едва ли можно говорить об этом всерьёз, пока мы даже не знаем, как строго узнать, есть ли у испытуемого ощущения вообще. Идеалистические теории сознания предполагают, что субъективные ощущения рождаются и наблюдаются вне материальной структуры организма, а потому не могут быть объективно зарегистрированы иначе, как по косвенным признакам — по словам или иным действиям испытуемого. Некоторые психофизические модели и вовсе утверждают, что существование сферы субъективного никак не сказывается на состоянии материального мира, и он может быть описан в предположении её отсутствия. В настоящей работе мы не ставим задачей решение ПФП. Задача её в известном смысле противоположна: показать, что проблема не может быть строго решена чисто теоретическими методами, что для её решения требуются конкретнонаучные результаты. 2. Формулировка проблемы 2.1. Недостаток традиционной классификации психофизических теорий Желая решить задачу строго выбора между материалистическими и идеалистическими теориями, мы неизбежно сталкиваемся с проблемой их классификации. В философской литературе сложилась традиция разделять психофизические теории по признаку взаимодействия тех или иных сущностей и субстанций. Например, интеракционизм допускает двухстороннее взаимодействие души с материальным телом, эпифеноменализм — только одностороннее воздействие материи на сознание, параллелизм и вовсе исключает взаимодействие между субстанциями. Недостаток такой классификации, однако, заключается в отсутствии универсального определения воздействия. Когда речь идет о явно выделенных физических системах, мы хорошо представляем себе взаимодействие между ними. Однако всякая попытка обобщить, экстраполировать такое представление на абстрактные нематериальные сущности в дуалистических и идеалистических онтологиях как минимум сомнительна. На наш взгляд, именно здесь кроется богатый источник псевдопроблем, из-за которых теория сознания до сих пор сохраняет налёт негативной метафизичности и ненаучности, а логически некорректные вопросы подчас представляются фундаментальными. В настоящей работе мы постараемся дать более корректную формулировку психофизической проблемы (ПФП), базируясь на понятии объективной наблюдаемости субъективных фактов и показать, что в этом случае она допускает конкретнонаучное решение. Основная идея нашего подхода: вопрос о состоятельности материализма есть вопрос об объективной наблюдаемости каждого субъективного факта. Обоснуем это утверждение и уточним терминологию. 2.2. Объективная и субъективная реальности Изначально примем как аксиому существование материи и сознания (не обязательно как отдельных субстанций). Под «моим» сознанием («моей частью» субъективной реальности) мы будем подразумевать совокупность «моих» субъективных феноменов: образов (субъективных ощущений, мыслей, эмоций) и волевых актов. Дать строгое определение сознанию едва ли сегодня возможно, однако не стоит преувеличивать эту проблему: само устройство языка таково, что невозможно дать каждому слову независимое определение, одни слова всегда будут определены через другие. Что касается материи (объективной реальности), то в неё мы будем включать вещество, энергию, пространство, все их свойства и вообще законы природы. В принципе, представление о материи может быть сформировано при познании собственных субъективных феноменов. Субъективные феномены не являются независимыми, между ними есть связи, корреляции, одно ощущение может быть предсказано по другому или получено с помощью волевых актов. Существование связей не отрицается даже такими концепциями, как субъективный идеализм и солипсизм, хотя связи сами не являются субъективными феноменами, а лишь познаются посредством их, и потому могут быть названы (или связаны с) реальностью, лежащей вне сознания. Такая реальность может с некоторыми оговорками быть названа материей, хотя в данной работе мы не будем пытаться получить её строгое определение. Материя описывается в терминах геометрических и прочих количественных характеристик. Особенность её описания заключается в том, что одинаковые материальные характеристики могут быть выражены в терминах разных субъективных качеств. Использование приборов делает это свойство материи универсальным. Так, температура предмета может быть измерена как осязательно, так и зрительно, с помощью термометра. В качестве прибора может выступать и другой человек, который посмотрит на термометр, на словах скажет нам результат, и он будет выражен в сознании как звук. В связи с этим, часто говорят о бескачественности материи, хотя на наш взгляд, более корректно говорить о её многокачественности. Помимо представления об объективной и субъективной реальностях, в процессе познания окружающего мира у познающего субъекта формируется представление о множественности сознаний, т. е. о том, что вся субъективная реальность не исчерпывается «моими» субъективными феноменами, что другим организмам, сходным с «моим», соответствуют свои сознания. Механизм появления таких представлений достаточно проблематичен, но для нас будет важно, что практике они всё-таки формируются. Из-за этого материя наделяется ещё одним дополнительным свойством: материальный факт может быть выражен в терминах не только различных ощущений одного субъекта, но и ощущений различных субъектов (интерсубъективность). Истинность или ложность высказывания о материи может быть проверена различными субъектами сознания с одинаковым результатом. Впрочем, если даже сознание единственно, дальнейшие рассуждения сохраняют смысл. 2.3. Проблема объективной наблюдаемости субъективных фактов Какой бы ни была природа материи и сознания, между ними есть взаимосвязь. Насколько познаваемо сознание объективными средствами? Введём понятие объективно наблюдаемого факта. Определение. Объективно наблюдаемый факт есть факт, от которого зависят материальные явления. Определение. Исключительно субъективный факт (ИСФ) есть объективно ненаблюдаемый субъективный факт. Очевидно, что все объективные факты объективно наблюдаемы. Основной смысл разделение на объективно наблюдаемые и ненаблюдаемые имеет для субъективных фактов. Примером объективно наблюдаемых субъективных фактов являются волевые акты (направленные на изменение состояния материи), но, очевидно, не только они. Всякий субъективный факт, о котором в материи (благодаря действиям субъекта или непосредственно в нервной системе, которая материальна) появляется информация, является объективно наблюдаемым. Такие факты существуют, об этом свидетельствует опыт, а существование ненаблюдаемых субъективных фактов, ИСФ, находится под вопросом. Если их нет, то объективная реальность содержит полную информацию о субъективной, фактически включая её в себя. Теорема. Если все субъективные факты объективно наблюдаемы, то материя однозначно задаёт субъективную реальность. Доказательство. Предположим противное: существующей объективной реальности могут соответствовать две различные субъективные реализации (то есть отличающиеся по некоторым фактам). Но это значит, что факты, специфичные только для какой-то одной из реализаций, являются ИСФ, и это противоречит условию. Определение. Объективной информацией о наблюдаемом факте называется объективный факт, который бы отсутствовал при отсутствии наблюдаемого факта. Определение. Материальным коррелятом субъективного феномена называется физическое явление, содержащее полную информацию о нём. В отсутствие ИСФ материя (или какая-то её часть) должна являться коррелятом сознания (то есть однозначно задавать все субъективные феномены). Насколько это соответствует действительности? Зрительное ощущение практически однозначно определяется состоянием (положением) глаза и объектов, находящихся в его поле зрения, слуховые ощущения определяются параметрами источников и расстоянием до них и т. д. Однако соответствие должно быть строгим, а изображение на сетчатке может присутствовать даже у мёртвого. С точки зрения современной нейрофизиологии, состояние сознания задаётся некоторыми процессами в центральной нервной системе, но нет доказательства объективной наблюдаемости всех субъективных фактов. Исследованию этого вопроса и посвящена данная работа. Аналогично можно поставить вопрос о субъективной наблюдаемости объективных фактов и существовании чисто объективных фактов, но в данной работе мы не имеем возможности его осветить из-за ограниченности объёма. 2.4. Возможные теории сознания Выберем за основу два вопроса:
Первый вопрос, как мы показали, — это вопрос об информационной сводимости сознания к материи, о существовании нематериального. В зависимости от ответа на него, мы будем назвать все теории материалистическими или идеалистическими. Второй вопрос, несмотря на громоздкую формулировку, имеет ясный и очень важный смысл: есть ли в материи информация о существовании нематериальных сущностей (если таковые существуют)? Это есть вопрос о научной разрешимости психофизической проблемы. Можно выделить три возможности. 1. Все субъективные факты объективно наблюдаемы, исключительно субъективных фактов не существует. Это материалистическое решение проблемы. Субъективные феномены не существуют отдельно от материальных коррелятов и всё в психофизических вопросах познаваемо. Ощущения представляют собой, своего рода, «взгляд изнутри» материи, её «внутреннее состояние» [1]. Поскольку сознание может быть сведено к материи (не просто «порождается» ей), всякий субъективный феномен, как и вся материя, потенциально многокачественен и интерсубъективен. Теоретически, возможно создание технических устройств (возможно, связанных с модификацией мозга), которые позволят одному сознательному существу подключаться к другому и непосредственно чувствовать его субъективные феномены как свои. Обязательно должна быть разрешена проблема качеств. Многие из нас задавались вопросом, воспринимает ли другой человек красный цвет красным, или он лишь называет его так, а на самом деле этот цвет вызывает у него такое же ощущение, как у нас синий. Если каждый субъективный факт объективно наблюдаем, то и этот вопрос должен допускать объективное решение, и даже недоступные нам субъективные качества (например, цвета, как их видят насекомые) могут быть точно воссозданы. Примерами материалистического объяснения качеств могут служить идеи Ф. А. Хаека [2] (функциональные особенности нейронных анализаторов), П. К. Анохина [3] и Н. И. Чуприковой [4] (химические особенности), Е. М. Иванова [5] (квантовые состояния). В материализме материя может быть адекватно описана в предположении отсутствия чего-либо, кроме себя, т. е. причинно (каузально) замкнута. Всё сущее материально, и онтологически имеет место либо материалистический монизм либо нейтральный монизм. Взаимодействие сознательного организма с окружающей средой осуществляется путём биологических реакций на раздражители, а процесс обработки информации и принятия решения субъективно переживается нами, как последовательность образов и волевых актов. 0-1. Исключительно субъективные факты существуют, хотя факт их существования объективно наблюдаем. Будем называть такую модель проявленным идеализмом. В материи содержится информация о нематериальном (которое, благодаря этому, частично познаваемо). Существуют объективно ненаблюдаемые субъективные факты, но их отсутствие сказалось бы на материи. В качестве объективно ненаблюдаемых субъективных фактов могут выступать, например, качественные характеристики ощущений («красность», «кислость»). То, что их ненаблюдаемость можно легко представить, свидетельствует, например, эксперимент с инверсией спектра [6]. Такая точка зрения наиболее свойственна эпифеноменалистам, здесь можно отметить концепцию Д. Чалмерса [7]. Другие субъективные феномены, относительно которых иногда предполагается исключительно субъективная природа — элементы мыслительного процесса. Можно представить ситуацию, когда в материальном мире проявляется лишь его результат процесса, путь же его (например, способ решения арифметической задачи) может быть различным, и это не повлияет на состояние материи, если человек не рассказал о нём. Однако, человек может сказать о существовании такой «степени свободы», этим самым объективизировав факт существования ИСФ. Такая точка зрения более характерна для интеракционизма, см. напр. [8]. Каким образом возможно, что в материи появляется информация о нематериальном (ведь именно в этом заключается наблюдаемость факта существования ИСФ)? Либо она возникает физически «беспричинно», либо она неявно была заложена во вселенной уже в момент её появления. В первом случае мы можем говорить о каузальной незамкнутости материи в известный нам период её существования. Часто это упрощённо называют о воздействием нематериального на материальное. Будем назвать такую модель обобщённым интеракционизмом. Нематериальное воздействие на материальный мир возможно в период существования современных физических законов, следовательно, физические законы должны быть не детерминированными (мы поговорим об этом в следующем разделе). В обычном понимании, интеракционизм, или теория психофизического взаимодействия, есть идеалистическая теория, делящая человека на материальное тело, и нематериальную душу, управляющую телом. Мыслительный процесс может полностью или частично проходить «за кадром», о чём мы уже сказали. Мы можем наблюдать конечные результаты сознательной деятельности, но не можем отследить их алгоритм и промежуточные результаты. Обобщённый интеракционизм может быть онтологически представлен как дуализмом (или плюрализмом, если рассматривать каждое сознание как некую совершенно самостоятельную сущность), так и идеалистическим монизмом. Примером первого служит метафизика Декарта [9] (духовное и материальное рассматриваются как равноправные, не сводимые друг к другу, но взаимодействующие, сущности), второго — платонизм. Если интеракционизма нет, но нематериальное всё-таки существует, то информация о нём может быть заложена в самих законах природы или в начальных условиях вселенной. Будем назвать такую модель деистическим идеализмом. В обычном смысле, деизм предполагает целенаправленное сотворение мира, после которого ни Творец, ни иные сущности не вмешиваются в его дела, и материя развивается самопроизвольно. Такая концепция сходна с материализмом, но для нас важно, что существуют ИСФ. Реакции организма на внешние воздействия определяются естественными физиологическими процессами, однако можно допустить существование внешне полноценного человека, который не обладает сознанием (парадокс «зомби»). Деистический идеализм, переходя к традиционной терминологии, может быть представлен параллелизмом и умеренным эпифеноменализмом. В общем случае, эпифеноменализм есть теория, согласно которой субъективные феномены нематериальны, не воздействуют на материю, но сами подвержены её влиянию. Мы не считаем терминологию взаимодействия удачной, и необходимо уточнить вопрос об ИСФ. Эпифеноменализм, отрицающий их, не отличается от материализма и не должен рассматриваться как самостоятельная теория. Если ИСФ существуют, но факт их существования имеет объективные проявления, такой эпифеноменализм мы и будем называть умеренным. Если ИСФ существуют, и факт их существования объективно ненаблюдаем, то имеет место радикальный эпифеноменализм, который мы рассмотрим в следующем параграфе. Родоначальником эпифеноменализма часто считается Т. Гоббс [10], хотя его классическое оформление было дано С. Ходжсоном [11] и Т. Гексли [12]. Примером параллелизма может служить лейбницевская онтология [13]. Параллелизмисключает взаимодействие между материей и субъектами (у Лейбница — монадами) в настоящее время, но допускает «предустановленную гармонию» в прошлом, благодаря которой в сознании имеется информация о материи, а в материи — о сознании. Здесь, опять-таки, не уточняется существование ИСФ. Если их нет, то разделение на две субстанции неоправданно и имеет место материализм. Если же они есть, то, в отличие от эпифеноменализма, факт их существования обязательно объективно наблюдаем, так как параллелизм достигается благодаря априорному наличию в сознании информации о материи, и наоборот. Но тогда параллелизм не имеет осмысленных отличий от умеренного эпифеноменализма: все отличия сводятся к причинам изменения состояния сознания: в эпифеноменализме они материальны (сознание пассивно отражает материю), а в параллелизме нематериальны, но приведены в соответствие с материальными процессами. По сути, такие различия вызваны неоправданной экстраполяцией терминологии причинности на нематериальные сущности. Для нас главное, что в обоих случаях материя не подвержена внешнему воздействию в настоящее время, в обоих случаях есть ИСФ и в материи есть информация о факте их существования. 0-0. Исключительно субъективные факты существуют, причём факт их существования объективно ненаблюдаем. Эта наиболее экзотическая и парадоксальная психофизическая теория на уровне обыденного мышления имеет много приверженцев. Отсутствие внешнего воздействия на материю роднит её с материализмом, материя допускает всеобъемлющее научное исследование без привлечения сверхъестественных сущностей. Но при этом, ИСФ абсолютно, «софистически» непознаваемы, в объективной реальности не отражён даже факт их существования. Эту особую форму идеализма мы будем называть непроявленным идеализмом или радикальным эпифеноменализмом (РЭ). В качестве исключительно субъективных можно предположить различные факты. Нередко исключительно субъективным предполагается факт существования всей сферы субъективного. Такой вариант полностью выносит сознание за рамки объективного познания и, в этом смысле, противоположен материализму. Существование сознания никак не сказывается на материальном мире, т. е. материя существует так, как если бы его не было вовсе. Также, как и в деистическом идеализме, здесь возможен и даже ещё более выражен парадокс «зомби». Такая теория является естественным основанием для солипсизма — концепции, отрицающей множественность сознаний. Солипсизм возможен и в других психофизических теориях, но здесь он совершенно неопровержим и естественен. Другой вариант РЭ состоит в том, чтобы считать факт существования сферы субъективного объективно наблюдаемым, а в разряд ИСФ выносить лишь некоторые отдельные факты. Наиболее типичные проблемы, для которых можно предположить исключительно субъективный характер — проблема качеств, проблема нулевой реинкарнации и проблема субъективных временных скачков. Проблему качеств иллюстрирует уже упомянутый пример с цветовосприятием. Более экзотичен вопрос о нулевой реинкарнации — гипотетическом событии, при котором субъект после смерти одного тела получает новое, но не сохраняет памяти, а потому не знает, произошло такое событие или нет. Он не может об этом сказать, а потому иногда высказывается мнение о принципиальной недоказуемости и неопровержимости такой гипотезы (то есть отсутствии в материи информации о такой степени свободы при сохранении видимости материализма). Аналогична проблема субъективных временных скачков. Нельзя исключить, что субъект может с материальной точки зрения «перескакивать» во времени, например в прошлое. После такого скачка он вновь проживает участок жизни с полным повторением субъективных феноменов. Поскольку после скачка субъект получает память, которая была в прошлом, он не может узнать, что такой скачок произошёл. Одним из вариантов субъективного временного скачка является «кольцевая» реинкарнация, когда после смерти живое существо субъективно вновь попадает в момент своего материального появления и проживает свою жизнь в точности, как это уже было. При всей бездоказательности подобных гипотез остаётся вопрос об их проверяемости. Кратко все наши психофизические модели могут быть представлены на схеме: Все ли субъективные факты объективно наблюдаемы?
3. Перспективы научного решения психофизической проблемы 3.1. Критика радикального эпифеноменализма Логическую противоречивость радикального эпифеноменализма (РЭ) легко показать, основываясь на понятийном аппарате, введённом в предыдущем разделе. Что означает объективная ненаблюдаемость факта существования исключительно субъективных фактов (ИСФ)? Она означает, что можно представить такие две модели сознания, s-1 и s-2, различие между которыми объективно ненаблюдаемо, но при этом s-2 содержит ИСФ, а s-1 — нет. Значит, материалистическая модель s-1 содержит по крайней мере один объективно ненаблюдаемый факт — факт отсутствия фактов, которые есть s-2, но нет в s-1. Но этого не может быть, ведь в материализме любой субъективный факт имеет объективное проявление, в том числе и факт существования каждого субъективного факта и отсутствия каких либо фактов, кроме тех, что существуют. Даже если есть субъективные факты, о которых человек не способен отрефлексировать и сказать «они существуют», их существование всё равно является субъективным фактом. Следовательно, модель s-1 не является материалистической, и s-2 не может считаться моделью, объективно неотличимой от материализма. В принципе, такое доказательство может показаться многим неубедительным, слишком абстрактным и недостаточно применимым к конкретным проблемам, связанным с РЭ. В связи с этим, дополнительно проанализируем его с менее строгих, но более понятных позиций. В первом же приближении, даже на уровне обыденного мышления, радикальный эпифеноменализм обнаруживает серьёзные логические проблемы. Пусть некий человек утверждает, что является приверженцем этой теории. Его высказывание — объективное колебание воздуха. Как оно возникло? Если по причине существования ИСФ, то таким образом факт их существования объективно наблюдаем. Если же ни сами факты, ни факт их существования объективно не наблюдаемы, то, во-первых, никакое высказывание о них не может претендовать на истинность (ибо могло возникнуть в их отсутствие при тех же материальных условиях), во вторых, РЭ принципиально недоказуем, в-третьих, он не может иметь вообще никаких обоснований и свидетельств, даже нестрогого и субъективного характера, о которых можно сказать. А допуская суждение о ненаблюдаемых сущностях, человек, по Л. Витгенштейну [14], «говорит о том, о чём говорить нельзя» (по его же мнению!). Поэтому РЭ может рассматриваться лишь как абстрактная теоретическая возможность, о которой ничего конкретного сказать нельзя. Но ИСФ практически всегда предлагаются для объяснения именно конкретных проблем. А как только человек заявляет о существовании некой проблемы, решение которой сводится к исключительно субъективным фактам, он этим как раз и заявляет о существовании этих фактов. Описанный парадокс есть не что иное, как парадокс феноменальных суждений, обнаруженный в 1989 году израильским философом А. Элитцуром [15]. Попытки обойти его предпринимаются до сих пор. Конечно, приверженец РЭ признает, что ИСФ не являются причиной высказывания о себе, и их существование есть исключительно субъективный опыт, объективно проверить который нельзя. Тем не менее, скажет он, между высказыванием и мыслью об ИСФ есть причинно-следственная связь, но причиной являются некие материальные события, благодаря которым у человека, если у него есть сознание, появляется соответствующая мысль, а материальное тело делает высказывание (в любом случае, есть сознание или нет). Тогда субъективная мысль и объективное высказывание — не причина и следствие, а следствия одной общей материальной причины. Но какая материальная причина порождает феноменальные суждения (ФС, суждения о сознании и ПФП)? Рассматриваемые вопросы без всяких философских знаний возникают у людей даже на уровне обыденного мышления. Нередко ребёнок, ещё не зная о существовании философии сознания, сам задаёт вопросы о нём: возможно ли, что человек после смерти рождается в новом теле; возможно ли, что мёртвый человек видит сны; что было бы, если бы мои родители не встретились — родился бы «я» кем-то другим, или не родился вовсе? Даже если считать такие вопросы некорректными, мы понимаем, что они относятся к проблеме природы сознания. Ребёнок обнаруживает их философскую проблематичность до того, как узнаёт о признании этой проблематичности другими людьми. Какой общий материальный механизм приводит к этому? Конечно, иногда человек рассуждает о проблемных явлениях просто из-за того, что начитался философской литературы, но тогда мы должны объяснить, откуда эта литература взялась. Нужно вообще объяснить существование философии сознания как объективного явления в человеческой культуре. Возможны, пожалуй, два варианта. 1. Признать, что в материи содержится хотя бы частично верная информация о существовании обсуждаемых проблем, следовательно, факт их существования имеет объективные проявления. В этом случае, любая попытка объяснять эти проблемы через исключительно субъективные факты, отвергая «сверхъестественное» воздействие на материю, приведёт нас к умеренному эпифеноменализму либо параллелизму, радикальный же эпифеноменализм неверен. Даже если предположить, что у мира существует Творец, который хотел нас обмануть, дав иллюзию рефлексии и свободы воли, а на самом деле подчинив материи, он для полноты иллюзии создал и возможности для появления дискуссий о сознании, о проблеме качеств, реинкарнации и временных скачков. 2. Объявить содержащуюся в материи информацию по обсуждаемым проблемам ложной, неверно интерпретируемой. Следовательно, сама постановка перечисленных проблем ошибочна, они есть псевдопроблемы, не имеют реального содержания, а, следовательно, вводить ненаблюдаемые сущности незачем. Нетрудно показать, как это методика может быть применена к каждой из обсуждаемых конкретных проблем. Какие-то проблемы (например, проблема существования сознания и проблема качеств) представляются большинству людей осмысленными, какие-то (проблемы нулевой реинкарнации и субъективных временных скачков) более спорны и могут оказаться псевдопроблемами, но и это не спасает РЭ. Таким образом, по совокупности логической и фактической аргументации мы вынуждены признать радикальный эпифеноменализм несостоятельным — за исключением, может быть, чисто абстрактной возможности, неприменимой ни к какой конкретной проблеме, о которой можно говорить. 3.2. Основные направления решения психофизической проблемы Парадокс феноменальных суждений крайне важен в построении теории сознания. В материи есть информация о существовании сознания, и это ключ к решению всей психофизической проблемы (ПФП). Если факт существования ПФП никак не связан с феноменальными суждениями (ФС), то тогда не имеет смысла вообще о ней говорить. Мы должны признать связь ФС с существованием соответствующей проблематики. В частности, если имеет место идеалистическая онтология, психофизическая проблематика хотя бы частично объясняется существованием ИСФ и ФС являются объективным проявлением существования нематериального. С другой стороны, если ИСФ не существует, то ФС проистекают из самой структуры материи. Таким образом, в зависимости от онтологии, ФС чисто физически должны иметь различные причины. Фактически, выявить причину возникновения феноменальных суждений — значит, решить психофизическую проблему. В предыдущем параграфе мы решили вопрос о существовании в материальном мире информации о существовании сознания и ПФП. Содержится ли такая информация непосредственно в живом организме? Существование ФС отвечает на этот вопрос утвердительно, ведь они исходят от живого организма. Тогда возникает следующий вопрос: как эта информация туда попала? Если имеет место материализм, то можно сказать, что она непосредственно произведена в мыслящей структуре и отражает те или иные её свойства психофизического характера. Но если ФС есть суждения о чём-то нематериальном, то в живой организм как-то должна поступать информация о нём. Таких пути может быть два: 1. Непосредственное получение информации из нематериального. Это прямой интеракционизм, подразумевающий внешнее воздействие на организм (например, имеющее характер управления). Отличительная черта интеракционизма — каузальная незамкнутость вселенной, то есть существование событий, которые не могут быть интерпретированы как чисто случайные, но принципиально не могут быть объяснены чисто материальными причинами. Подробнее мы разберём этот вариант в следующем параграфе. 2. Получение информации из материи. Мы оставим в стороне вопрос о том, как эта информация туда попала — это может быть и нематериальное воздействие на неживые объекты, вплоть до самых фантастических сюжетов, как возникновение книг «из воздуха» (косвенныйинтеракционизм), и информация, заложенная при «сотворении» мира (деистический идеализм). Если в окружающей материи есть информация об ИСФ, то пути получения её организмом можно разделить на две группы: (2a) доступ к внешней материальной информации (книги, дискуссии с другими людьми и т. д.), (2b) врождённые знания. Таким образом, вопрос о выборе между идеализмом и материализмом может быть сведён к проверке этих двух источников. 3.3. Проверка интеракционизма: поиск внешнего воздействия на материю Рассмотрим вопрос о научной проверке идеалистической модели, допускающей непосредственное воздействие нематериальных сущностей на материю. Поскольку нематериальные сущности привлекаются для объяснения конкретных философских проблем, они должны иметь возможность воздействовать на материю с вполне конкретными результатами, заключающимся в появлении ФС. Без внешнего воздействия (при прочих равных условиях) по крайней мере некоторые ФС должны быть невозможны или крайне маловероятны — иначе они объяснялись бы материальными закономерностями. В настоящей работе мы рассматриваем интеракционизм в широком смысле, как любое внешнее нематериальное воздействие на материю (не обязательно на живые организмы), осуществляющееся в период существования нынешних законов природы. Рассмотрим сначала прямой интеракционизм, предполагающий воздействие непосредственно на живые организмы со стороны души или иной нематериальной сущности. Если живой организм или любой иной материальный объект подвержен внешнему нематериальному воздействию, то знание его структуры не даёт знания функций, подобно тому, как знание структуры телевизора не даёт знания возможного содержания передач. Некоторые приверженцы интеракционизма считают принципиально возможным существование организма, структурно эквивалентного телу одушевлённого (т. е. сознательного) существа, но лишённого души, а потому неполноценного функционально или даже полностью нежизнеспособного. Возможно ли это? В классической физике ответ был однозначен: «нет». Для механистического описания знать устройство системы — значит, иметь возможность написать для неё детерминированные уравнения движения, полностью определяющие и её реакции на внешние воздействия. И никакая «духовная сущность» не может вмешаться в естественный ход событий, если только сама не может быть описана как механический объект. Однако, с появлением квантовой механики ситуация усложнилась. Если мы возьмём, например, радиоактивный атом, то никакие измерения не позволят нам точно предсказать, в какой момент времени он распадётся. Согласно ортодоксальной интерпретации квантовой механики, точное предсказание квантовых событий невозможно, даже если мы имеем исчерпывающую информацию о системе и её количественных параметрах. Ортодоксальная интерпретация квантовой механики не является единственной. Может оказаться, что дальнейшее развитие науки всё-таки откроет новые законы, которые вновь смогут всё описать детерминистически. Однако пока ничего подобного не обнаружено, и если природе в своей основе действительно присущ индетерминизм, то это потенциально допускает возможность внешнего вмешательства. Теоретически, в мире нет ничего невозможного, различна лишь вероятность. Если некоторое сверхсущество, Бог, имеет возможность воздействовать на квантовые системы, то массированным воздействием на атомы он может сделать и так, что подброшенный камень зависнет в воздухе. Поскольку мы не наблюдаем подобных эффектов, можно сделать предположение, что если нематериальное воздействие на материю и существует, то оно имеет более тонкий и незаметный характер. Так, если квантовые системы участвуют в управлении разумным существом, можно предположить, что они изначально оказывают микроскопическое воздействие, и оно уже потом усиливается нервной системой. Нечто подобное действительно было обнаружено С. Хамероффом [16]. Им была высказана гипотеза, что квантовые структуры в микротрубочках нейронов принимают непосредственное участие в обработке информации. Но само по себе это не доказывает интеракционизма и не исключает объективную наблюдаемость всех субъективных фактов. Существуют вполне материалистические квантовые теории сознания, которые снимают многие затруднения классических (неквантовых) моделей (хорошо разработана концепция Е. Иванова [5]), хотя и имеют проблемы физического характера. В идеализме же нервная система, фактически, рассматривается не как механизм принятия решений, но лишь как «панель управления» организмом, «кнопками» на которой служат квантовые системы, а в качестве оператора выступает нематериальная душа, которая и принимает решения по алгоритму, который непознаваем. Примерами могут служить работа Р. Пенроуза [17], а также вызвавший бурное обсуждение в журнале «Успехи физических наук» обзор М. Менского [18]. Сходной точки зрения придерживался К. Поппер [8]. Как проверить квантово-идеалистические модели сознания? В качестве одной из возможностей проверки внешнего управления организмом можно назвать компьютерное моделирование работы мозга. Построение информационной модели мозга, которая бы без всякого внешнего вмешательства (так как компьютер детерминирован) функционировала как полноценный человек, стало бы хорошим аргументом против идеи непосредственного внешнего управления. Очевидно, что это крайне сложная задача, однако уже сейчас ведётся интенсивная работа в данном направлении [19]. Но допустим, что внешнее управление всё-таки есть. Как оно будет выглядеть в исследовании? Если воздействию подвергается, например, один радиоактивный атом, то это вполне может быть незаметным на фоне общей статистики. Но нас интересует не всякое воздействие, а воздействие с макроскопическим результатом, вероятность которого в противном случае близка к нулю. Маловероятный результат может быть достигнут с помощью маловероятного поведения квантовой системы: например, квантовые события разумным образом ставятся в зависимость от внешних обстоятельств, и так выполняется задача управления. Но в таком случае можно обнаружить корреляции между квантовой системой и обстоятельствами, на которые должен реагировать организм. Чтобы управление было необнаружимо, поведение квантовой системы должно выглядеть неотличимо от свободного, но в строгом смысле это невозможно. Какой бы сложной ни была зависимость квантовых событий от внешних обстоятельств, сам живой организм (точнее, его часть, подверженная действию квантовой системы) будет материальным прибором, показывающим эту связь. Обнаружение корреляций само по себе ещё не доказывает интеракционизм: корреляции могут являться просто проявлениями известных или новых, неизвестных физических законов. Принципиальный вопрос заключается в научной познаваемости этих явлений, возможности построения теоретической модели, способной предсказывать реализации, а не только констатировать факты. Не последнюю роль здесь может играть непосредственное изучение связи подозрительных явлений с субъективными фактами человека, в частности — решение вопроса об объективной наблюдаемости промежуточных стадий мыслительного процесса. Например, человек решает математическую задачу одним из двух возможных способов, и сообщает нам результат. Если при этом окажется, что никакие материальные исследования не могут выявить путь решения, если человек об этом явно не говорит, это будет хорошим доказательством интеракционизма. Внешнее воздействие на тело может не обязательно носить характер непосредственного управления. Поскольку основным нашим вопросом являются психофизические знания, можно допустить, что внешнее воздействие вводит их в мозг на некоторой стадии развития человека. Но такие явления, по видимому, также как и управление, не могут полностью оставаться незамеченными. Обнаружение «беспричинного», необъяснимого появления осмысленных знаний в человеческом мозге (в реальной жизни или в эмбриональном развитии) вследствие удивительным образом «совпавших» квантовых эффектов стало бы явным доказательством интеракционизма. С другой стороны, например, успешное компьютерное моделирование всего роста и развития разумного существа могло бы убедительно его опровергнуть (в таком варианте). Обобщённый интеракционизм допускает воздействие не только на тело, но и на любые предметы (косвенный интеракционизм). Теоретически, можно допустить, что тела работают как автоматы, а души вмешиваются в материальные процессы в других предметах. Выявить такие события сложно, но они должны быть связаны с высказываниями человека о ПФП. При этом, организм уже не может получать психофизическую информацию напрямую, и мы возвращаемся к вопросу о её источниках. 3.4. Внешние источники информации и врождённые знания Итак, предположим, что организм не подвержен внешнему нематериальному влиянию, развивается исключительно по познаваемым законам. Обычно считается, что это уже доказывает материализм, однако в нашей терминологии это не вполне так. Если организм способен к феноменальным суждениям, и они не следуют из внешнего воздействия, то они могут объясняться не только его материальным устройством, но и наличием явной информации о нематериальном. Можно представить себе по крайней мере два пути попадания в материальный мир информации о нематериальном без непосредственного внешнего управления телом. Первый путь это косвенный интеракционизм. Известна, например, религиозная точка зрения, согласно которой эволюция органического мира происходит не самопроизвольно, а под действием внешнего божественного вмешательства. Подобным же образом в гены может быть заложена явная информация о существовании нематериального. Второй путь — это деистический идеализм. Возможности деизма могут быть наиболее полно использованы в случае детерминированного устройства мира, ведь в этом случае Творец может предусмотреть все события до мелочей: например, обеспечить «случайное» появление осмысленных текстов благодаря точному подбору начальных условий вселенной (да и вообще законов природы), которые запрограммировали нужное развитие. Научная проверка такой модели представляет собой значительную сложность, ведь всё действительно развивается по естественным законам. Однако есть принципиальная разница, рассуждает ли человек о сознании из-за того, что непосредственно соприкасается с ним, или же основываясь на внешних или врождённых знаниях. И здесь на первый план выходит непосредственное изучение механизма появления ФС. Вопрос о внешних материальных источниках информации может быть разрешён довольно просто. Мы должны удостовериться, что человек в процессе развития не имел знакомства с чужой точкой зрения по поводу ПФП. К тому же, если источником информации является другой человек, то это ничего не решает, ибо необходимо объяснить, откуда и он её получил. Более сложна ситуация с врождёнными знаниями. Как таковые, они не противоречат ни одной психофизической теории, в том числе материалистической. Даже генетическая информация, из которой происходят сознание и ФС в материализме, тоже в известной степени может считаться врождённой информацией психофизического характера. Но в идеализме эта информация не отражает реальных свойств мыслящей структуры и можно представить человека, не обладающего сознанием, но способного о нём говорить благодаря врождённым знаниям. При этом, факт существования сознания у конкретного человека может быть объективно ненаблюдаем, а наблюдаем лишь факт существования сознания как такового во вселенной. Дать строгий критерий отличения врождённых знаний в идеализме от генетической информации, необходимой для появления сознания в материализме, довольно затруднительно из-за проблем определения слова «информация». Тем не менее, по нашему мнению, в конкретных практических задачах эти различия будут заметны, и мы это проиллюстрируем на примере с системами искусственного интеллекта. 3.5. Выявление сознания у систем искусственного интеллекта и материализм В общем случае, проверка материализма сводится к опровержению вышеперечисленных модификаций идеализма — интеракционизма, а также теорий, основанных на внешних материальных источниках и врождённых знаниях. Но непосредственно сделать это затруднительно, и есть более удобный способ решения вопроса путём исследования вычислительной техники. Важной проблемой, со всей актуальностью поставленной в середине XX века, является выявление сознания у систем искусственного интеллекта. Пока мы не имеем нормального критерия сознательности и универсального теста по выявлению сознания у электронно-вычислительной машины. Однако, машина удобна тем, что мы знаем язык её программирования, нам не нужно разгадывать гипотетический язык, на котором могут быть записаны врождённые знания человека, если такие существуют (генетика, или что-то другое). Проводя эксперимент с машиной, зная её устройство, мы можем гарантированно исключить: (1) внешнее нематериальное воздействие, сделав машину строго детерминированной (исключая макроскопические эффекты, которые можно легко обнаружить), (2) наличие в программе философских знаний (программа также не должна содержать информационных моделей заведомо сознательных организмов, так как такие модели сами по себе являются знанием о работе сознания). Если при этом (3) машина не имела доступа к подобной информации в процессе самообучения, то её любые «подозрительные» мысли должны нас серьёзно насторожить. ФС являются фундаментальным критерием сознания, и если они не пришли извне, значит, причина находится внутри устройства. Обнаружение феноменальных суждений у детерминированной электронно-вычислительной машины, не имевшей доступа к психофизической информации, стало бы одновременно доказательством (a) наличия сознания у машины и (b) его материальности. Существует одна проблема, связанная с практическим способом такой проверки. Это отсутствие строгого критерия того, что считать ФС. Мы более-менее чётко можем идентифицировать ФС, если человек владеет субъективной терминологией. Слова «сознание» и др. не имеют единого общепринятого определения, но во многих случаях мы можем в языке понимать, что говорим об одном и том же, просто по совокупности свойств предмета. Существуют такие свойства и у сознания. Например, сознание — это нечто, что отсутствует у человека в бессознательном (с медицинской точки зрения) состоянии, в обмороке, в состоянии сна без сновидений. В качестве важного свойства сознания можно назвать его целостность. «Я» всегда есть только один, любой другой субъект — «не я». Тем более, совершенно невозможно помыслить себе, например, полтора или 3.14 сознания. Количество сознаний всегда является целым, два различных сознания дискретно отличаются друг от друга. Подобные признаки сознания хотя и не позволяют дать ему единого бесспорного определения, но прагматически достигают цели: человек с возрастом начинает понимать смысл слова «сознание» (или «душа»). Не последнюю роль в идентификации этих явлений играет и такое уже упомянутое их свойство, как философская проблематичность. Но понимание субъективной терминологии приходит благодаря знакомству с точками зрения других людей, которое мы для чистоты эксперимента хотим исключить. Возможны ли ФС у существа, не владеющего терминологией? Многие из нас помнят себя в детстве не знакомыми с литературой и терминологией, но способными размышлять о психофизических проблемах. Но как это высказать? С точки зрения автора, здесь необходим компромиссный вариант. Гипотетическое существо или компьютер, который мы хотим проверить на сознательность, должен владеть некоторой субъективной терминологией (как минимум, местоимениями), может быть даже знаком с некоторыми сторонами ПФП при условии, что есть и такие, о которых он достоверно не знает, и рассуждение именно о них мы должны детектировать. Примером могут служить религиозные гипотезы. Для многих детей первой самостоятельно выдвинутой ПФП гипотезой является реинкарнация. У ребёнка возникают немалые проблемы с её формулировкой, но ясно, что у бессознательного организма, не знакомого с религиозными идеями, она вообще не возникнет. К тому же, мы знаем пример неандертальцев, у которых не было членораздельной речи, но были погребальные культы, свидетельствующие о мифологизации смерти и, возможно, вере в «загробную жизнь». Таким образом, по нашему мнению, эксперимент с компьютером принципиально может быть осуществлён, хотя необходим очень тщательный анализ его высказываний и изучение механизма понимания субъективной терминологии самим человеком. Современная вычислительная техника пока ещё далека от «разумности», но когда-нибудь проблема выявления сознания для неё станет со всей серьёзностью. Пример компьютера может быть обобщён на любое разумное существо. Исключая «потустороннюю», врождённую и внешнюю информацию о сознании, необходимо искать ФС, и их обнаружение доказывает материализм и наличие сознания у данного существа. Строгая формулировка признаков, по которым можно отличить феноменальное суждение от любого другого, представляется важнейшей задачей исследования в этом направлении. Дальнейший путь исследования, если доказан материализм — поиск конкретных причин ФС. Их обнаружение должно позволить выявить свойства мозга, которые переживаются нами как сознание и отдельные субъективные феномены, корреляты всех психофизических фактов включая факт существования самого сознания. Получив такие данные о разумных существах, можно уже объективно делать выводы о наличии сознания у других организмов, в том числе не способных к высказываниям. 4. Заключение Сопоставляя данные о сознаниях и материи, мы предложили критерий, по которому можно чётко различить материалистические (все субъективные факты объективно наблюдаемы) и идеалистические (существуют исключительно субъективные факты (ИСФ)) теории сознания не в терминах абстрактной онтологии, а в терминах объективной информации о субъективных фактах. Анализируя полученные теории, нам удалось с помощью известного парадокса феноменальных суждений (ФС) исключить радикальный эпифеноменализм (существуют ИСФ, и факт их существования объективно ненаблюдаем)— крайнюю и абсолютно непознаваемую форму идеализма. Нами показано, что, если для решения каких-то проблем требуется привлечение нематериальных сущностей, то об этих сущностях должна содержаться во вселенной хотя бы некоторая информация. Также показано, что факт существования ФС делает потенциально возможным научный выбор между материализмом и оставшимися идеалистическими теориями сознания: для этого нужно проанализировать и проверить различные внешние пути получения разумным организмом психофизических знаний, которые могут использоваться при построении ФС. Мы отдельно рассматриваем интеракционистический сценарий, когда материальная структура организма подвержена нематериальному воздействию, и показываем, что если бы такие эффекты были, они могли бы быть обнаружены. Мы анализируем возможности получения психофизической информации из внешних материальных источников и врожденных знаний и показываем, что они также проверяемы. Мы рассматриваем проблему выявления сознания у электронно-вычислительной машины как пример ситуации, в которой можно легко исключить внешние источники информации. Если компьютер или иное существо гарантированно не подвержено внешнему нематериальному воздействию (что очевидно, если оно детерминированно) и в отсутствие внешних материальных источников и врожденных знаний о психофизической проблеме способно к ФС, это явялется доказательством материализма и наличия сознания конкретно у этого существа. Более конкретно природа сознания может быть выявлена путём изучения механизма появления ФС в материальной структуре мыслящего существа. Литература [1] Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии. — М.: Издательство политической литературы, 1984. — 384 с. |
Рекламные ссылки: Можно ли поступить в вуз без егэ? Программа "Билет в будущее" на сайте vuzclick.ru