| Нанотехнологии и их роль в судьбе цивилизации |
|
Новейший шквал научно-технологических революций, сотрясающих ныне космофизику, молекулярную биологию, нанофизику, нанохимию, когнитивные науки, компьютерсайенс, наноинформатику, наноэлектронику — приоритетный предмет постнеклассических исследований. Гигантски ускоряя гонку в сфере хайтек-индустрии, названные революции будут до конца ХХІ века определять горизонты научного мировоззрения (См.1). Именно поэтому философский дискурс о нынешних изменениях социальной роли науки и порождаемой ею хайтек-индустрии, о долговременных последствиях этих изменений становится самым влиятельным дискурсом нашего времени.
Благодаря упомянутым революциям процесс научно-технологического овладения человеком мира вышел на новый виток, связанный с созданием и использованием такихсверхтехнологий, как наноинженерийные, молекулярно-биологические, наногеномные, наномедицинские, технологии нейро-чипов, виртуальной реальности, искусственного интеллекта и др. Развертывая практику реализации таких грандиозных мегапроектов, как «Геном», «Геном человека», «Нанотех», «Биотех», «Искусственный суперинтеллект», человек осознает себя существующим не только в виде эволюционирующей биологической телесности, но и в форме многомерной разумной социокультурной среды, поступательно интегрирующей в себя все творения человеческого гения (от каменного скребка до искусственного суперинтеллекта). Прежняя форма существования человека, характерная для эпохи Модерна, теперь осознается не как единственно возможная, не как онтологическая константа, а как одна из преходящих эволюционных форм человеческого существования. Важнейшее отличие нового витка глобальной эволюции Homo sapiens’a — максимально полное использование знаний о фундаментальных первоосновах неживой, живой и антропной материи. Знания об антропной материи — это знания о геноме человека, его телесности, его нейро-системе, сложнейшего комплекса взаимодействий его сенсорных каналов (зрительного, слухового, тактильного и прочих), разнообразных способов обработки информации. Практика использования столь могущественного знания (включающая в себя самосознание, самопроектирование, самоконструирование, самореализацию, заботу человечества о своем бытии), превращает человека в такого субъекта действий, который:
Входя в новый эволюционный режим, человечество покидает ту онтологию, ту реальность, которая формировалась как бы «самотеком» в ходе всей предшествующей глобальной эволюции Homo sapiens’a. Оно становится творцом и пользователем упомянутых выше наноинженерийных, молекулярно-биологических, наногеномных, наномедицинских технологий, технологий нейро-чипов, виртуальной реальности, искусственного интеллекта. Наращивая свое научно-технологическое могущество, человечество распространяет свою проектирующую, конструирующую, контролирующую деятельность не только на макромир, но и на наномир, т.е. мир атомарно-молекулярных структур живой и неживой материи. Благодаря такой научно-технологической экспансии будущее человечества предстает как суррогатная онтология, т.е. как бытие, которое творится человеком, орудующим все более могущественными наукоемкими технологиями. В XXI веке забота об этой суррогатной онтологии осмысливается как забота человечества о себе. Индустрия наукоемких технологий XXI века настолько удешевила практику преобразования индивидуального и коллективного сознания, что она стала общедоступной и вездесущей. Технологии, с помощью которых стали осуществляться всевозможные изменения живого человеческого сознания (в отличие от high-tech (т.е. высоких технологий, направленных на изменение природы) получили название high-hume. Первоначально оппозиция «high-tech – high-hume» выглядела как жесткая дихотомия, исключающая их взаимопревращения друг в друга. Однако все ускоряющаяся гонка в сфере computer science, cognitive science, био-информационной, генномной и наноинженерии размыли жесткую границу между двумя упомянутыми категориями технологий. В итоге на месте былой дихотомии «high-tech – high-hume» образовался могущественный симбиоз, который интегрировал в себя практически все технологии. Все эти процессы породили реальные условия для научно-технологического прорыва в новую реальность. Наноинженерийные, геномные, наномедицинские, информационно-медийные технологии, а также технологии нейро-чипов, виртуальной реальности и искусственного интеллекта пока не стали базовыми для планетарного социума, т.е. такими, с помощью которых он самовоспроизводит свою тотальность в мире. Однако ведущие социальные эксперты утверждают, что таковыми они станут уже в ближайшие несколько десятилетий. К 2050 году, утверждает Р. Курцвейл, появится нейро-импланты, которые позволят людям непосредственно подключать к своему мозгу различные устройства (дополнительную память, обучающие программы, средства, позволяющие видеть другие области спектра). С их помощью люди смогут не только расширять свои знания и восприятие мира, но переводить свою личность в электронную форму (2). И как только технологии нейро-имплантантов станут повседневной реальностью, темпоритм эволюции планетарного социума приобретет такое ускорение, какого еще не знала вся предшествующая эволюция Homo sapiens’a. Под нарастающим прессингом практики применения базовых технологий XXI века материально-пространственная среда, в которой эволюционирует наш мегасоциум, будет изменяться с невиданным прежде ускорением. Практика применения новых технологий подвергнет глубоким изменениям геном человека, его телесность, его нейро-систему, его интеллект, его этико-онтологическое отношение к своему собственному бытию, к природе, к грядущей судьбе мегасоциума. Этот прогнозируемый экспертами лавиноподобный процесс преобразований человеческого бытия в мире сегодня именуется различными терминами: «прорыв в новую реальность», «вхождение в технологическую сингулярность», «гуманитарная революция». Осмысление особенностей, последствий и перспектив грядущего прорыва в новую реальность,– актуальная задача философской мысли XXI века. Апгрейд индустрии базовых технологий: опасения и тревоги.Глобальное преображение мегасоциума, инициируемое взрывным развитием хайтек-индустрии, — интегральное следствие нынешнего шквала научных и научно-технологических революций. По масштабам и глубине воздействия на глобальную эволюцию Homo sapiens’a это событие можно сравнить с «палеолитической революцией». Началом этого события по праву считается происходящий ныне апгрейд суммы технологий, с помощью которых наш мегасоциум до сих пор воспроизводил свое бытие во Вселенной. На наших глазах традиционные технологии мегасоциума уступают место наноинженерийным, молекулярно-биологическим, геномным, компьютерно-сетевым технологиям, технологиям нанороботов, нейро-чипов и искусственного интеллекта. Эти новые технологии сегодня именуются такими терминами, как «технологии третьего тысячелетия», «сингулярные технологии», «трансгуманистические технологии», «технологии XXI века». Социокультурная действительность, порождаемая практикой использования этих новых технологий, будет кардинально отличаться от той реальности, в которую погружена жизнь каждого из нас и частицей которой она является. Для инициаторов этой практики становятся технологически осуществимыми такие рискогенные действия, как:
Антропогенные действия подобного рода, осуществляемые творцами и пользователями технологий третьего тысячелетия, порождают реальность, которая оказывает на наше бытие амбивалентное воздействие. Порождая не только невиданные прежде блага, но и глобальные негативные угрозы человеческому бытию, эти действия своими последствиями тревожат не только гуманитариев, но и сообщество постиндустриальных, не в меру оцифрованных творцов технических наук. Собственно поэтому сумма технологий нового тысячелетия, с помощью которых осуществляется глобальное преображение нашей действительности, оказывается ныне в горниле самых острых социально-философских дискуссий. В центре таких дискуссий стоят следующие проблемы:
Само собой понятно, что в рамках данной статьи могут быть рассмотрены лишь некоторые проблемы этого непрерывно расширяющегося проблемного поля. В ее последующих параграфах будут рассмотрены такие проблемы:
Специфика технологий XXI векаПроблема, вынесенная в название этого параграфа, является ключевой для понимания нынешнего ускорения глобальной эволюции Homo sapiens’a. Ради конкретности, рассмотрим эту проблему на примере таких технологий XXI века, как нанотехнологии. Принципиальное отличие этих технологий станет намного нагляднее, если воспользоваться следующей простенькой аналогией. Допустим, что мы готовим тесто с изюмом для выпечки кекса. Если мы будем месить это тесто вручную, то, как бы мы не старались, изюминки в тесте все равно останутся целыми, не разрушенными. Такими же «неразмолотыми» остаются и атомы в макровеществе, если это вещество обрабатывать с помощью традиционных технологий. Тесто резко изменило бы свои качества лишь в том случае, если бы мы воспользовались более мощными технологиями его перемешивания (например, если бы мы пропустили его через сильно измельчающую мясорубку). В этом случае оно превратилось бы в однородное месиво, в котором различие между изюмом и тестом исчезло бы полностью. Нечто подобное происходит и с веществом при обработке его с помощью таких технологий ХХІ века, каковыми являются нанотехнологии. Традиционные технологии потому сохраняют неразрушенной оппозицию «атом – макровещество», что манипулируют не наночастицами (т.е. не отдельными атомами), а такими атомарными массивами, каждый из которых состоит из громадного числа атомов. Традиционные технологии не раздробляют атомы в наночастицы и не осуществляют сборку атомарных структур из наночастиц. Именно поэтому с помощью традиционных технологий невозможно преобразовать, скажем, атом свинца в атом золота или создать искусственный атом железа, свойства которого существенно отличались бы от природного атома железа. Преобразуя макровещество, традиционные технологии, не разрушают природные атомы и атомарные структуры. Тем более они не способны создавать искусственные, синтетические, суррогатные атомы, т.е. такие атомы, которых нет в природе. Всем этим и объясняется тот факт, что традиционные технологии эффективны лишь на том уровне, который располагается выше атомарного уровня. Пользователь традиционных технологий способен преобразовать кремень в наконечник копья, почву в пашню, дерево в древесные изделия, металл в трактор, пластмассу в корпус компьютера и т.д. Но то, что делают, скажем, рибосомы, хромосомы или молекулы ДНК, он делать не может. Рибосома — это аналог наноразмерного робота-сборщика, который способен из атомарных структур производить различные белки (т.е. макровещества), из которых состоят организмы живых существ нашей планеты. Несмотря на свои ничтожные наноразмеры, рибосома способна построить практически любой белок, последовательно соединяя аминокислоты (т.е. составные части белков) в определенном порядке. Рибосомы, функционирующие в каждой биологической клетке — это наглядный пример того, как сама природа использует нанотехнологии в процессе производства макровеществ окружающего мира. В сравнении с рибосомой биоклетка — это уже целый ансамбль роботов-сборщиков, т.е. своеобразная «нанофабрика» по производству макровеществ. Если бы человек с помощью нанотехнологий мог бы делать все то, что делают рибосомы, то он оказался бы способным осуществлять атомно-молекулярную сборку любых макровеществ, необходимых человечеству. Образно говоря, он был бы в состоянии, разложив на атомы окружающую грязь и атмосферу, производить из таких атомов любые жизненно важные вещества и материалы — пищевые, фармакологические, композитные и т.д. Ценность нанотехнологий как раз и состоит в том, что они позволяют их пользователю искусственно осуществлять то производство макровеществ, которое осуществляют рибосомы. Нанотехнологии в синтезе с другими базовыми технологиями ХХІ века уже сегодня позволяют человеку создавать искусственные атомы, атомарные структуры, программировать материю на атомарном уровне, осуществлять атомно-молекулярную сборку самых разных веществ. Такие технологии способны изменять по воле человека физические свойства вещества на уровне атомов, атомарных структур и простейших молекул, т.е. на уровне объектов и процессов, соразмерных нанометру. Нанотехнологии с самого начала нацелены на создание (конструирование, производство) различных типов суррогатной материи. Примерами таких типов материи могут служить квантовые точки (квантовые капли), квантовые решетки, квантовые проволоки, нанотрубки т.п. Природа не создает такого рода материальные структуры. Поэтому названные структуры оцениваются как искусственные, синтетические, суррогатные. Они называются так не только потому, что сотворены человеком, но и потому, что человек может программировать их свойства, взаимодействия, поведение. Приборы, сконструированные из суррогатных атомов (т.е. нанопроводники, нанополупроводники, нанодиоды, нанотранзисторы, нанотриггеры, нанопроцессоры и т.п.), позволяют человеку устанавливать над синтетической материей надежный и эффективный контроль. А это значит, что человек, создающий с помощью нанотехнологий синтетическую материю, обретает возможность управлять структурами и процессами наномира и по своему усмотрению изменять их свойства. Но каким образом человек (являясь макроскопическим существом, размеры которого в миллиарды раз превосходят размеры атомов) может взаимодействовать с обитателями наномира и диктовать им свою волю? Как и почему у человека появилась возможность программировать материю на атомарном уровне? Самый общий ответ таков: все это стало возможным благодаря ошеломляющим достижениям нанофизики, нанохимии, нанобиологии, нанооптики, наноэлектроники, наноинформатики и других нанонаук. Достижения названных наук позволили нанотехнологам осуществлять обмен электромагнитными сигналами между человеком и наноструктурами (т.е. обмен информацией, закодированной в виде электромагнитных сигналов). Поскольку такой обмен информацией осуществляется с помощью технологий, разрабатываемых на базе достижений наноинформатики, постольку она будет приобретать все более важную роль в грядущем преображении окружающей нас реальности. Природный атом, как известно, — это облако электронов, запертое в микроскопическом объеме. Искусственный атом — это тоже облако электронов, запертое в микроскопическом объеме. Но в природном атоме упомянутое электронное облако удерживается в микрообъеме не человеком, а ядром. Это облако удерживает в микрообъеме сама природа, создавшая ядро с его электромагнитным полем. Такое удержание природа осуществляла задолго до возникновения человека. В искусственном же атоме ядра нет. Облако электронов здесь удерживается не кулоновским полем ядра, а физическими полями, специально созданными человеком. Но в отличие от природы, наноинженер не только удерживает такими полями электронное облако, но и, варьируя характеристики этих полей, он как бы отдает команды электронному облаку, — команды, закодированные с помощью электромагнитных волн. Электронные облака наномира (т.е. искусственные атомы и атомарные структуры), принимая человеческие команды, изменяют свои природные качества и поведение. Каждая нанотехнология — это некоторый способ отдавать наноструктурам упомянутые команды, приказы, директивы человека. В будущем такие команды будут отдаваться с помощью нанокомпьютеров. Именно поэтому нанокомпьютеры и технологии искусственного суперинтеллекта также будут приобретать фундаментальную роль в практике технологического изменения природных свойств структур атомарного масштаба. Сказанного выше, по-видимому, достаточно, чтобы понять, откуда у человека (творца нанотехнологий) появляется возможность отдавать команды суррогатному «атому», атомарным структурам. Ясно также, почему человек, орудующий технологиями нового века, по своему усмотрению может изменять физические свойства и поведение атомарных структур. Распоряжаясь информацией, «зашитой» в наноструктурах, совершенствуя способы передачи информационных команд наносистемам, человек устанавливает все более могущественную власть над миром наносистем. Такая власть позволяет человеку с помощью нанотехнологий управлять, манипулировать, программировать конструируемые им искусственные атомы, из которых впоследствии он создает различные типы суррогатной материи с наперед заказанными свойствами. Проблема антропогенной сингулярностиЭкзистенциальная ситуация, которую порождает все расширяющаяся практика производства и использования технологий третьего тысячелетия, не может быть адекватно описана с помощью нынешних мировоззренческих понятий о мире, о человеке, о планетарном социуме, о глобальной эволюции Homosapiens’a. Именно поэтому эта экзистенциальная ситуация (по аналогии с космологической сингулярностью) обозначается такими терминами, как «антропогенная сингулярность», «научно-технологическая сингулярность», «социальная сингулярность». Все эти термины обозначают одно и то же эволюционное состояние мегасоциума, к которому его мчит нынешняя гонка в сфере технологий третьего тысячелетия. Поскольку практика использования таких технологий приближает наш мегасоциум к состоянию сингулярности, в котором возможен эволюционный скачок «человек - постчеловек», постольку в современной литературе эти новые технологии все чаще именуются такими терминами, как «сингулярные технологии», «трансгуманные технологии», «трансчеловеческие технологии». По мнению ведущих социальных экспертов, названные технологии превратят ХХІ век в век тектонических трансформаций планетарного социума. А это значит, что практика использования сингулярных технологий неизбежно окажется главным источником экзистенциальных тревог нашего века. Это произойдет, прежде всего, потому, что самый вероятный вариант будущего, к которому указанная практика мчит наш социум, — это состояние сингулярности. О том, что она действительно является источником экзистенциальных тревог, убедительно свидетельствует новейший поток мировых социально-философских бестселлеров. Вот лишь небольшая выборка из этого потока:
Авторы названных бестселлеров встревожены тем, что реальность, создаваемая базовыми технологиями ХХІ века, вступает в глубокое противоречие с тем темпоритмом нашего мегасоциума, который сформировался в ходе всей его предшествующей эволюции. Глобализирующаяся практика использования технологий ХХІ века буквально на наших глазах превращает человеческое бытие (во всей его тотальности) в объект все более дерзких и крайне рискованных манипуляций. Бытие геномов, телесности человека, его нейро-системы, его интеллекта постепенно превращается в своеобразный «полуфабрикат», который производится био-геномо-психо-социо-инженерингом по заказу рыночной экономики. Проблема научно-технологической сингулярности, таким образом, – это отнюдь не узко-техническая проблема, а самая животрепещущая социально-мировоззренческая проблема гуманитарии XXI века. В ней выражена всеобщая озабоченность интеллектуалов, философов, социальных аналитиков грядущей участью бытия человека в мире, который формируется под нарастающим прессингом научно-технологического активизма. Одним из первых эту проблему сформулировал великий математик Джон фон Нейман. В 1950 году он заявил, что экспоненциальное ускорение научно-технического прогресса, порождающего масштабные перемены в жизни людей, возбуждают ощущение приближения некоторой роковой сингулярности, т.е. особого состояния в истории земной расы. Слово «сингулярность» у Джона фон Неймана означало столь стремительное изменение условий человеческого существования, что адаптация людей к таким быстро изменяющимся условиям оказывается под вопросом. Иначе говоря, сингулярность здесь ассоциировалась с грядущим сломом нынешнего темпоритма эволюции человечества, который сформировался в предшествующие тысячелетия. Собственно поэтому надвигающаяся сингулярность не могла не вызвать у гуманитариев экзистенциальную тревогу за грядущую участь человечества. Спустя сорок лет после Неймана, идея «будущего как сингулярности» получила несколько иную трактовку. В исследованиях Вернора Винджа и его последователей она предстала как следствие научно-технического прогресса не во всей его тотальности, а как продукт осуществления мегапроекта «Искусственный суперинтеллект». После того, как «искусственный суперинтеллект» превзойдет могущество естественного человеческого разума (а это, по мнению ведущих экспертов нашего времени, произойдет в ближайшие десятилетия), развитие планетарной цивилизации может осуществляться согласно следующим эволюционным сценариям: Первый сценарий: Создание все более могущественных носителей искусственного суперинтеллекта (т.е. постлюдей), интеллектуальные способности которых будут гигантски превосходить способности человека. Второй сценарий: Поступательное совершенствование ткани планетарных компьютерно-информационно-медийных сетей, которая в интеграции с ее пользователями в какой-то момент может осознать себя как эволюционирующее сверхразумное существо. Третий сценарий: Совершенствование машинно-человеческого интерфейса, который обеспечит настолько тесное взаимодействие биологического организма и компьютеров, что возможности пользователей вполне обоснованно будут считаться сверхчеловеческими. Четвертый сценарий: Использование новейших достижений генетики, наноэлектроники, наноинформатики, квантового компьютинга, которые уже сегодня создают средства для прогрессирующего улучшения естественного человеческого интеллекта. Эволюция планетарного мегасоциума согласно любому из названных выше сценариев неотвратимо ввергает его в состояние сингулярности, т.е. состояние постмодернистского апгрейда всех его измерений. По мере приближения мегасоциума к этому состоянию, он поступательно трансформируется в «социум знания». Его фундаментальная наука, развиваемая с помощью технологий нового века, превращается в индустрию, производящую самое опасное оружие тотального разрушения живой и неживой материи. Таковым оружием апокалипсической силы становятся научные знания о фундаментальных первоосновах живой и неживой материи. В этих условиях проблема социального статуса знания становится одной из самых злободневных. Новейшее изменение социального статуса знанийЧеловек, орудующий все более могущественной хайтек-индустрией, базирующейся на знаниях о фундаментальных первоосновах живой и неживой материи, способен превратить неживую, живую и социальную материю в объект научно-технологической практики. Осуществляя над ней наноинженерийные, молекулярно-биологические, наногеномные, информационно-компьютерные манипуляции, он превращает самого себя в нано-био-инфо-социо-инженера, который не испытывает благоговения перед бытием живой и неживой материей. Для такого инженера человеческое бытие (как и бытие любого иного биологического вида) — это всего лишь «материал», подлежащий технологическим преобразованиям. Превращение же человеческого бытия в объект технологических манипуляций — событие эпохального масштаба. Порождая грандиозные по своему размаху и трагизму экзистенциальные и мировоззренческие катаклизмы, это событие знаменует собой завершение эпохи естественного «самотека» глобальной эволюции Homo sapiens’a. После него начинается эпоха, в которой научно-технологическая активность человека, все ускоряющаяся гонка в сфере хайтек-индустрии и периодическая смена этико-онтологического отношения человека к своему собственному бытию в мире становятся могущественными факторами антропогенного ускорения глобальной эволюции. Новейший шквал научно-технологических революций, интегрируя в нерасторжимый симбиоз фундаментальную науку, технику, образование, порождает все более могущественную хайтек-индустрию. Глобализирующаяся практика заботы человека о своем собственном бытии в мире, осуществляемая с помощью такой хайтек-индустрии, предоставляет ему беспрецедентные возможности для научно-технологического творчества на уровне атомарных структур, т.е. на уровне фундаментальных первооснов живой и неживой материи. Благодаря этому возникли столь грандиозныемегапроекты, как упоминавшиеся выше «Геном», «Геном человека», «Нанотех», «Биотех», «Мегапроект искусственного суперинтеллекта» и др. Самый важный прорыв в развитии практики реализации подобного рода мегапроектов – это квантовый инжиниринг, т.е. практика атомно-молекулярной сборки всевозможныхнанофабрик по производству синтетической материи с наперед указанными свойствами. Один из творцов квантового инжиниринга — нобелевский лауреат Жорес Алферов — ввел в научный обиход весьма дерзкую оппозицию метафор: «материя, созданная Богом» - «материя,сотворенная человеком». Метафора «материя, созданная Богом», как нетрудно догадаться, здесь означает все типы вещества, которые возникли в ходе естественной глобальной физико-космической эволюции нашей Вселенной. Вторая метафора указанной оппозиции охватывает все разнообразие типов суррогатной материи, возникших благодаря квантовому инжинирингу. Сама же оппозиция Алферова в метафорической форме выражает убеждение инициаторов квантового инжиниринга в том, что глобальная физико-космическая эволюция далеко не исчерпала все возможности создания всевозможных типов материи. Квантовый и биомолекулярный инжиниринги позволяют человеку существенно обогатить семейство природных типов материи разнообразными типами суррогатной материи, т.е. такими типами, которые конструируются с помощью достижений нанофизики, нанохимии, нанобиологии. Понятно, что слово «материя» здесь употребляется не как метафизическая категория, а как фундаментальное понятие естествознания. Здесь оно означает «материал, из которого состоят все живые и неживые материальные структуры». После появления нанотехнологий, производящих «программируемую материю», это слово стало обозначать не только «материю, сотворенную Богом», но и «материю, конструируемую человеком», из которой наноинженеры уже сегодня создают все нано-детали, необходимые для сборки компьютеров молекулярных размеров. Несмотря на свои ничтожные размеры, такие нанокомпьютеры будут обладать не только гигантской памятью, но и огромной производительностью (превосходящей производительность нынешних Пентиумов). Они способны взять на себя управление молекулярными роботами-сборщиками, осуществляющими поатомную сборку любого вещества, необходимого человечеству. Более того, нанокомпьютерам (и технологиям искусственного интеллекта) будущего станет вполне под силу управление целыми нанофабриками, состоящими из огромного ансамбля таких роботов-сборщиков. Планетарная система подобных нанофабрик, осуществляющих атомно-молекулярную сборку веществ, необходимых человечеству (т.е. пищевых продуктов, медицинских препаратов, конструкционных материалов и т.п.) способна полностью вытеснить нынешнюю индустрию, базирующуюся на традиционных технологиях. И после того, как это произойдет, практика использования базовых технологий ХХІ века кардинально изменит не только отдельные сферы человеческой жизнедеятельности, но и условия планетарного существования человечества, его глобальный обмен энергией, веществом и информацией с окружающим миром, информационно-медийную среду его обитания, планетарный коммуникативный праксис. Обозревая этот шквал фундаментальных перемен в глобальной эволюции Homo sapiens’a, нетрудно понять, почему социальные аналитики нашего времени оценивают его как нано-технологическую революцию, обогащающую человечество такими продуктами, как:
Благодаря научно-технологической революции человек приобретает возможность программировать не только компьютер или, скажем, живое существо, но и суррогатную материю. После этой революции процесс воспроизводства человечества в мире пойдет по совершенно иной эволюционной траектории. Поступательно преобразуя наномир в мир «программируемой материи», которая будет функционировать под управлением и контролем человека, творец и пользователь нанотехнологий приобретет возможность по своему усмотрению прерывать естественноисторическую эволюцию Homo sapiens’a и ставить этот грандиозный процесс в жесткую зависимость от темпов и масштабов гонки в сфере наукоемких технологий. Благодаря этому глобальная эволюция Homo sapiens’a перестанет формироваться естественным «самотеком». Творцам и пользователям трансчеловеческих технологий не обязательно ждать миллионы лет, пока глобальная эволюция Homo sapiens’a естественным «самотеком» породит новые типы неживой материи, новые геномы, новые виды трансгенных живых существ, более совершенные формы человеческой жизни. Такие формы живой материи нано-био-инфо-социо-технологи будут конструировать по своему усмотрению. Но чем более могущественными становятся сингулярные технологии, тем более рискогенной становится практика технологического преобразования живой и неживой материи человека. Практика подобных преобразований становится опасной даже в тех случаях, когда такие преобразования, осуществляются с целью заботы о человеческом бытии. Все это означает, что по мере приближения мегасоциума к состоянию сингулярности проблема этико-онтологического отношения человека к своему собственному бытию приобретает новый смысл. «Забота о себе»: вдали и вблизи сингулярности.По мере приближения планетарного социума к состоянию сингулярности забота человека о грядущей участи своего собственного бытия в мире приобретает различные формы. Являясь этико-онтологическим отношением человека к своему собственному бытию, такая «забота о себе» может проявляться как:
Несмотря на то, что практика свободы, осуществлявшаяся вдали от сингулярности с помощью традиционных технологий, иногда приводила к глобальным негативным изменениям материально-пространственной среды обитания человека, она не оценивалась здесь как доминантный источник экзистенциальных опасностей, рисков угроз. Этико-онтологическое осмысление практики свободы резко изменилось лишь после того, как она стала осуществляться с помощью индустрии таких могущественных технологий, как химические, ядерные, и особенно — наноинженерийные, молекулярно-биологические, геномные, наномедицинские, компьютерно-сетевые, технологии нейро-чипов, виртуальной реальности и искусственного интеллекта. Главную причину, побуждающую некоторых интеллектуалов XXI века изменить предшествующую стратегию заботы о человеческом бытии, понять нетрудно. Дело в том, что после того, как старая стратегия заботы о человеке, возникшая в эпоху Модерна, стала осуществляться с помощью достижений науки ХХ века, она превратилась в источник неконтролируемого потока все более масштабных угроз человеческому бытию на планете. Действительно, прогресс химии привел к глобальному отравлению почв, атмосферы, мирового океана. Освоение энергии атома привело к нуклеарному заражению среды обитания человека. (Угроза геочернобыля). Биомолекулярная революция порождает угрозу загрязнения биосферы разнообразными типами трансгенных живых существ. Взрывоподобное развитие компьютерных наук, когнитивных наук, информатики и индустрии технологий планетарных компьютерно-медийных сетей породил угрозу информационного тоталитаризма. Все эти угрозы являются долговременными последствиями старой стратегии заботы человека о своем бытии в мире. И именно стремление увековечить старую стратегию заботы о человеке побуждает апологетов этой стратегии считать главным виновником нарастающего вала экзистенциальных опасений, страхов и тревог не обанкротившуюся стратегию заботы, а научно-технический прогресс. Осознание того, причина нарастающего вала глобальных опасностей, рисков катастроф, кроется не в самом НТП, а в пороках старой стратегии заботы человека о своем бытии, побудило в среде постмодернистски мыслящих интеллектуалов, заменить старую стратегию заботы о себе новой стратегией, более адекватной вызовам XXI века. Именно в этой среде, появились заявления о том, что философ, который ничего не понимает в современной нанофизике, нанохимии, нанобиологии, наномедицине, наноэлектронике, едва ли способен сказать что-нибудь существенное относительно животрепещущих этических проблем, даже в том случае, если он овладел всей этической традицией от Платона до Шелера. Такое заявление, например, сделал Витторио Хесле (13). На пути к антропологии постчеловека.Слово «антропность», как известно, обозначает эволюционирующее бытие человека во всей его тотальности. От всех остальных типов бытия (бытия минералов, вирусов, бактерий, растений, животных) антропность отличается, по меньшей мере, тремя особенностями:
Овладевая все более могущественными наноинженерийными, молекулярно-биологическими, наномедицинскими технологиями, технологиями компьютерных нейро-чипов и искусственного интеллекта, преобразуя с их помощью свой собственный геном, свою телесность, свою нейро-систему, свой интеллект, человек радикально изменяет свое этико-онтологическое отношение к бытию антропности. Под нарастающим прессингом практики использования таких технологий бытие антропности перестает эволюционировать «самотеком» и превращается в предмет заботы, в предмет культивирования. Такую заботу о себе осуществляет творец и пользователь все более могущественной хайтек-индустрии. До появления нано-техно-науки человек лишь «взламывал» природную материю (живую и неживую). Теперь же он с помощью все более могущественного нано-физико-химико-био-инфо-инжиниринга конструирует новую реальность, которая включает в себя:
Эти новые типы антропогенной реальности начинают играть все более важную роль в формировании среды обитания человека. Все чаще их называют неорганическим продолжением телесности человека. Само же продолжение телесности человека (т.е. своеобразный «протез» телесности) предстает не как простой посредник в общении человека с природой, а как активная среда, изменяющая онтологическое положение человека в мире, его геном, его бессознательное, нейросистему, систему поведенческих реакций и т.д. Термин «постчеловек» обозначает именно этот новый модус существования человека в новой реальности. «Постчеловек»;, таким образом, — это творец и пользователь все более могущественных нанотехнологий, с помощью которых он осуществляет заботу о своем бытии в мире. В новейшей дискуссии о стратегии заботы о человеческом бытии, осуществляемой постчеловеком, во весь рост встал вопрос: Изменяет ли его практика заботы, только те способности Homo sapiens’a, которые обозначены словом “sapiens” (т.е. интеллектуальные способности), или же она подвергает глубоким трансформациям и те его качества, которые номинируются словом «homo» (т.е. его геном, физиологию, телесность, нейро-систему и т.д.)? Если она изменяет только sapiens-способности, тогда человек не перестает существовать в мире как «homo», который поступательно превращается в носителя все более развитого искусственного суперинтеллекта. В этом случае, спекуляции о каком бы то ни было «post-homo» становятся беспредметными. Однако, если новая практика заботы, осуществляемая с помощьювсе более могущественных наноинженерийных, молекулярно-биологических, наногеномных, наномедицинских технологий, технологий нейро-чипов, виртуальной реальности, искусственного интеллекта, подвергает кардинальным трансформациям и те качества человека, которые номинируются словом «homo» (т.е. его геном, физиологию, нейро-систему, телесность и т.д.), то такая практика заботы неизбежно превратит человека в «постчеловека». Ибо по определению, «постчеловек» — это та фаза глобальной эволюции Homo sapiens’a, в которую эту эволюцию ввергает практика применения все более могущественных сингулярных технологий. Социально-философский дискурс о неизбежности подобного рода преображения антропности (т.е. кардинального изменения ее онтологической идентичности) сегодня составляет ядро острейших дискуссий по проблемам антропологии постчеловека. Наиболее остро вопрос о долгосрочных последствиях технологического преображения фундаментальных первооснов антропности сегодня обсуждается в рамках философско-мировоззренческого дискурса о самопреодолении человека. Центральную идею этого многовекового дискурса наиболее четко сформулировал Н.А. Бердяев. В работе «О рабстве и свободе человека» он заявил: «Человек есть существо, себя преодолевающее» (14). Главная причина нынешней актуализации этого дискурса стоит в том, что забота о грядущей участи человека, которую осуществляет творец и пользователь базовых технологий XXI века, кардинально отличается от той заботы, которую осуществлял, скажем, человек средневековья. Наиболее последовательно новая стратегия заботы о бытии человека представлена в движении «трансгуманизма» (15-17). Инициаторы этого движения отвергают главный метафизический предрассудок, характерный для приверженцев этической традиции от Платона до Шелера. Антропность, в их понимании, не является абсолютной онтологической константой (сотворенной Богом, Природой или еще каким-либо Абсолютом). Антропность – это величайшее произведение искусства самого человека. Именно поэтому самой главной задачей заботы о человеке трансгуманисты считают защиту прав человека по его собственному усмотрению совершенствовать это величайшее произведение искусства. Этико-онтологический императив трансгуманизма гласит: не консервировать бытие антропности в полноте всех ее нынешних ограниченностей, патологий и ущербностей, а улучшать это бытие, используя всю мощь технологий XXI века. Улучшать же онтологическое положение антропности в мире — означает подвергать его таким преобразованиям, которые увеличивают возможности отдельных людей осознанно изменять свой геном, свое тело, свою нейро-систему, свою жизнь в соответствии со своими информированными желаниями. Слово «осознанно» здесь означает: пользователи наукоемких технологий должны как можно глубже понимать, между какими вариантами жизненного положения в мире они выбирают. Углублению такого понимания способствуют такие факторы, как:
Разумеется, сегодня процесс трансформации людей в постлюдей весьма далек от своего финала. Поэтому нынешние прогнозы о его долговременной эволюции во многом еще выглядят как мировоззренческие спекуляции. Дискуссия по вопросу о моральной оправданности ничем не лимитированного использования всех упомянутых выше средств преодоления природы человека, таким образом, раскололо сообщество гуманитариев ХХІ века на два лагеря — гуманистов и трансгуманистов. Первые требуют категорически заблокировать действие перечисленных выше факторов, наложить табу на какие бы то ни было вторжения в фундаментальные первоосновы человеческой природы. В отличие от них, трансгуманисты считают, что свободная личность имеет полное право вмешиваться в природу. По их мнению, не должно быть моральных или этических табу, запрещающих личности по ее собственному усмотрению изменять свою природу. Они не видят ничего предосудительного ни в желании личности жить как можно дольше, ни в ее естественном стремлении сделать, изучить и пережить больше, чем это возможно ныне за обычную человеческую жизнь. Личность, в понимании трансгуманистов, имеет право взрослеть и развиваться гораздо дольше, чем те жалкие восемьдесят лет, которые отпущены ей эволюционным прошлым. Не претендуя на исчерпывающе полное и абсолютно достоверное знание о том, что значит быть постчеловеком, трансгуманисты предостерегают нас, что дела, поступки стремления постлюдей могут оказаться нашему нынешнему пониманию столь же недоступными, как и приматам — понимание сложности нашей человеческой жизни. Именно поэтому, считают они, многим из нас сегодня чрезвычайно трудно понять поступки добровольцев, имплантирующих в свой организм всевозможные нейро-компьютерные чипы, или же лиц, отказывающихся от собственного тела и готовых жить в качестве информационных структур в гигантских сверхбыстрых компьютерных сетях. Но как бы не относится к позиции трансгуманистов, сегодня невозможно достоверно предсказать финал обостряющегося спора о стратегии самопреодоления человека. Ясно лишь одно: практика использования технологий третьего тысячелетия — это гигантский и крайне рискованный эксперимент над человечеством во всей его тотальности. Рождающаяся на наших глазах антропология постчеловека — это не абсолютно обоснованная теория, а скорее практика поиска путей к новой философии, способной преодолеть изъяны и ограниченности практической философии эпохи Модерна. Автор: Валентин Лукьянец, доктор философских наук, профессор, зав. отд. Института философии НАН Украины. Взято с: |
Рекламные ссылки:
